В них идиоты опущены,Нищие духом отчитаны:Точно водой, глупой кротостьюЭти могилы пропитаны.Гаснет в воде этой пламя!Не откачать и не вылить…И Мефистофель не можетНищенства духом осилить!
В вертепе
«Милости просим, — гнусит Мефистофель, — войдем!Дым, пар и копоть; любуйся, какое движенье!Пятнами света сияют где локоть, где грудь,Кто-то акафист поет! Да и мне слышно пенье…Тут проявляется, в темных фигурках своих,Крайнее слово всей вашей крещеной культуры!Стоит, мошной побренчав, к преступленью позвать:Все, все исполнят милейшие эти фигуры…Слушай, мой друг, но прошу — не серчай, сделаймилость!За двадцать три с лишком века до этих людей,Вслед за Платоном, отлично писал Аристотель;За девятнадцать — погиб Иисус Назарей…Ну, а скажи мне, кто лучше: вот эти иль те,Что, безымянные, даже и бога не знают,В дебрях, в степях неизведанных стран народясь,Знать о себе не дают и тайком умирают.Ну, да и я, — заключил Мефистофель, — живуТолько лишь тем, что злой сон видит мир наяву,Вашей культуре спасибо!..» Он руку мне сжалИ доброй ночи преискренне мне пожелал.
Полишинели
Есть в продаже на рынках, на тесьмах, на пружинкахКартонажные полишинели.Чуть за нитку потянут — вдруг огромными станут!Уменьшились, опять подлиннели…Вот берет Мефистофель человеческий профиль,Относимый к хорошим, к почтенным,И в общественном мненье создает измененьеПо причинам, совсем сокровенным.Так, вот этот! Считают, что другого не знают,Кто бы так был умен и так честен.Все в нем складно — не худо, одним словом, что чудо!Добр и кроток, красив и прелестен!А сегодня открыли, всех и вся убедили,Что, во всем он и всюду ничтожен!Что живет слишком робко, да и глуп он как пробка,Злом и завистью весь растревожен!А вот этот! Сегодня, как у гроба господняБесноватый, сухой, прокаженный,И поруган, и болен, и терпеть приневолен,Весь ужасной болезнью прожженный!Завтра — детище света! Муж большого совета,Где и равный ему не найдется…Возвеличился профиль! Дернул нить МефистофельИ кривлянью фигурки смеется…