Издевалось, лгало,Пустословило!..Чудилось: то былиЗмеи пестрые!В каждом рту чернелиЖала острые!И в роскошной залеУгощаючись,В креслах, по диванамИзвиваючись,Из глубоких щелей,Из земли сыройС сладостным шипеньемСобрался их рой…Чуть кто выйдет к двери —Как кинжалами,Вслед за ним стремятся,Блещут жалами!Занимались долгоС умилением,Часто чуть не плача,Поношением…А когда донельзяИззлословились,Задушить друг дружкуПриготовились!А когда хозяйка —Очень крупный змей —Позвала на ужинДорогих гостей, —Веселы все были,Будто собралисьВешать человекаГоловою вниз!..В запахе изысканном,С свойствами дурмана,В волнах Jockey Club'aИ Ilang Ilang'aМефистофель движется,Упиваясь фразами,И не меркнут крестики —Все блестят алмазами!!
Цветок, сотворенный Мефистофелем
Когда мороз зимы наляжетХолодной тяжестью своейИ все, что двигается, свяжетЦепями тысячи смертей;Когда над замершею степьюСиянье полночи горитИ, поклоняясь благолепьюНебес, земля на них глядит, —В юдоли смерти и молчанья,В холодных, блещущих лучахС чуть слышным трепетом дрожаньяЦветок является в снегах!..Нежнейших игл живые ткани,Его хрустальные листыОгнями северных сияний,Как соком красок, налиты!Чудна блестящая порфира,В ней чары смерти, прелесть зла!Он — отрицанье жизни мира,Он — отрицание тепла!Его, рожденного зимою,Никто не видит и не рвет,Лишь замерзающий пороюСквозь сон едва распознает!Слезами смерти он опрыскан,В нем звуки есть, в нем есть напев!И только тот цветком тем взыскан,Кто отошел, окоченев…