вполне надежным), и не может быть официально явлена органам по организации выборов, тем более для судебных тяжб с недостаточными «выдвиженцами». Разнообразные преступные сообщества формальной регистрации и формального членства не имеют по понятным причинам. Обосновать принадлежность какого-то кандидата в губернаторы, к примеру, к известной группировке на основе записей его телефонных разговоров, видеоматериалов, сделанных скрытой камерой не так просто: возникают вопросы подлинности и законности получения доказательств. Законы же гарантируют неприкосновенность частной жизни, а на все потребные оперативные прослушивания санкций не наполучаться. Да и обнародование таких оперативных материалов во многих случаях неизбежно обернется утратой доверительных источников информации. Иногда их гибелью. Что полностью неприемлемо для спецслужбы.

Во-вторых, большие деньги, идущие на подкуп официальных участников, организаторов избирательного процесса, позволяют относительно легко блокировать усилия спецслужб по недопущению к выборам представителей криминальных сообществ. Разделение же денег в России по их происхождению на «чистые» и «нечистые» и надежное блокирование последних произойдет, похоже, очень нескоро. Без этого же эффективно нейтрализовать инфильтрацию во власть недостойных людей спецслужбам не удастся.

В-третьих, отсутствие средств у достойных людей для участия в выборах в нынешних условиях, надежно блокирует их продвижение во властные структуры. Дележ должностей идет, преимущественно, только между представителями различных кланов криминальных деловых группировок. В такой ситуации надежное устранение спецслужбами людей с испорченной репутацией означало бы блокирование всего выборного процесса, то есть, по сути — отмену самого демократического режима.

В-четвертых, Российское общество немногим более чем за столетие проделало путь сокрушительной нравственно этической деградации в своих предписаниях должностного поведения. Следствием чего стало отсутствие в обществе четких критериев определения недопустимой социальной ущербности людей. В свое время представители российской элиты, уличенные в бесчестном поступке, либо сами стрелялись, либо вызывались на поединок. И подобное было нормой, хорошо регулировавшей отношения людей, являлось базовым оценочным критерием личности. Ныне в России все самые пышные памятники, надгробия — исключительно удачливым сановным казнокрадам, коррупционерам, мошенникам из числа топ-менеджеров и самым отмороженным бандитам. Воры в законе в сравнении с этой публикой — уже почти аристократы духа.

Потому-то спецслужбам, не имеющим официальной возможности использовать против рвущегося к власти негодяя свою информацию, невозможно использовать это средство и неофициально, организовав «утечку» информации в СМИ: любые публикации со сколь угодно тяжкими обвинениями в российской «элите» воспринимают с весельем и только как предвыборный «пиар».

Ненормальность и опасность такой ситуации для страны сообщество спецслужб вполне осознает: элита, сформированная во многом из людей закононепослушных, корыстных, предрасположенных в наибольшей степени к использованию своего служебного положения в корыстных целях, никогда не в состоянии, находясь во власти, действовать, прежде всего, в интересах всего общества.

Занимаясь законотворческой деятельностью, такие «законодатели» стремятся преимущественно только к одному — смягчить систему наказаний за имущественные и должностные преступления. Как это было сделано при разработке и принятии нового Уголовного Кодекса РФ в редакции 2003-го года. В статье «Самый гуманны УК в мире» (Известия, 05.03.2004г.), подписанной одиннадцатью докторами юридических наук, большинство из которых — профессора кафедр уголовного права, отмечено главное «достоинство» нового кодекса, принятого вопреки рекомендациям научных авторитетов: «Что мы получили в итоге. По сути, новый УК, который существенно снижает наказание или вовсе освобождает от него, прежде всего представителей профессиональной, властной, организованной и экономической преступности». То есть, как раз тех видов наиболее опасных для государства преступлений, которые как раз и практикует повсеместно новая российская «элита». И так она действует во всех своих сферах, сведя управление страной к одному из самых неэффективных в мире, но наделив властвующих собственников невиданными нигде в мире же привилегиями и иммунитетами. Даже все понимая, спецслужбы не в состоянии сами радикально изменить ситуацию в лучшую сторону — политической власти необходимо для этого четко сформулировать задачи, прописать критерии «кадровой» работы для спецслужб, определив ее место в общих усилиях в этом направлении всех правоохранительных органов. Как это и было всегда. Кроме того, нужны и «эталоны» служебной этики для должностных лиц, которые могут контролировать и спецслужбы. Не устранив же, в том числе и с помощью российских спецслужб, этого главного ущерба нашего государства, никакие успехи науки, никакие прорывы в промышленных технологиях, никакие геройства наших военных, победы наших разведок России впрок не пойдут.

Не меньшие ущербы случаются, когда неучастие спецслужб помогает пройти к высшей должности государства человеку волевому, решительному, но без царя в голове. Как это случилось в пору правления в СССР Н. Хрущева, человека во многом по-сталински решительного, но без организационных дарований предшественника и его мировоззрения, из-за чего многое эпохальное в его исполнении превращалось в фарс, оборачивалось мировыми конфузами для страны.

Потому-то спецслужбы предпочитают (как и вся прочая политическая элита) иметь дело с главой государства, способным слушать разумные советы, считаться с чужим аргументированным мнением, вменяемым с помощью серьезных аргументов аналитиков спецслужб. Именно поэтому руководители КГБ СССР стремились оттеснить от руководства Политбюро жесткого, категоричного Романова Г.В. и помогали стать Генсеком Горбачеву, склонному советоваться со всеми. Правда, позже обнаружилась некая неучтенная при этом деталь: советовался молодой, толерантный Генсек со многими, но прислушивался чаще к мнению жены. А та пуще всего на свете любила бриллианты. А сам он возмечтал стать аж Нобелевским лауреатом. И стал чуть позже, но какой ценой!

Однако, такой в целом правильный подход к подбору кандидатов на первые роли в государственном аппарате, имеет свою не всегда полезную модификацию в «кадровой» работе спецслужб в других значимых сферах человеческой жизнедеятельности: науке, искусстве, журналистике, СМИ и т.п. Когда спецслужбы традиционно стремятся любые полученные компрометирующие материалы использовать здесь не для «осветления» кадрового состава разнородных ведомств, а для скрытого управления нравственно ущербными деятелями в своих корпоративных интересах. Часто даже активно помогая охотно сотрудничающим с ним, даже если последние сильно отдают «голубизной» или чем-то еще подобным. В случаях, когда служба госбезопасности строго реализует серьезную государственную концепцию, доктрину — Бог, как говорится, в помощь! Но такое бывает далеко не всегда, и тогда на службы ложится моральная вина и за процветающие в элите гомосексуализм, педофилию и иное подобное.

Следует так же отметить то важное обстоятельство, присущее всему спектру «кадровой» работы спецслужб, что процесс этот — отнюдь не досужая партия в покер на символический «интерес».

Здесь изредка можно довольно круто подняться по карьерной лестнице в связке с удачливым политиком, бизнесменом, финансистом. Но гораздо чаще — заработать такое количество штрафных очков, что намертво блокируется карьера, появляется ранняя седина, случаются сердечные приступы. В иных ситуациях развязки бывают и драматические — серьезные ошибки влекут и серьезные последствия.