средства спецслужб использовать в интересах политического клана, с которыми они связали свою судьбу. Как правило, это заканчивается быстро и плохо для самих таких руководителей, спецслужбы же потом десятилетия не могут отмыться от разного рода проклятия и поношений со стороны общества. В новейшей истории России это, пожалуй, период действий НКВД под руководством «легендарных» наркомов Ягоды и Ежова.

Случается стать во главе спецслужбы и руководителям — концептуалистам — тем, кто в практике своего руководства вверенными ему подразделениями, личным составом твердо, неукоснительно руководствуется стратегическими политическими интересами государства в своем, как правило, ортодоксальном понимании их смысла. К таковым, к примеру, возможно отнести руководителя ВЧК Дзержинского, главу КГБ СССР Андропова, главу ФБР США Гувера, последнего руководителя «Штази» ГДР, ряда других.

Именно в такие периоды спецслужбам удавалось реализовать самые серьезные проекты, обеспечивающие безопасность государства, общества, их устойчивое развитие.

Житейский закон: «Предают свои!» — справедлив для всех социумов. Свои же вредят, пакостят по разным причинам. Поэтому отношения служб государственной безопасности с опекаемыми для профилактики возможных предательств государственных интересов чиновниками, политиками, правоохранителями всегда изобилуют весьма непростыми ситуациями самого различного свойства. Которые поддаются все же некоторой классификации по ряду сходных признаков. Сам факт наличия в правительственной структуре, законодательном органе официального представителя спецслужб, обеспечивающего режим безопасности с использованием для этого каких-то технических средств, помощников из среды обслуживающего персонала, оказывает определенное профилактическое влияние на служебное поведение должностных лиц. Однако чрезмерная активность либо какая-то неловкость здесь может вызвать напряженнейшую ситуацию сменяющейся череды публичных скандалов с обвинениями спецслужбы в организации провокаций, незаконной слежки, прослушивания телефонных переговоров. Чрезмерная же лояльность сотрудника спецслужбы, обширные дружеские взаимоотношения с рядом ключевых должностных лиц могут напротив сильно притупить, приглушить рутинную, нормальную работу, нейтрализовать здоровую настороженность сотрудника ответственного за режим безопасности учреждения. Что может обернуться весьма серьезными неприятностями даже спустя определенное время.

Ситуация может резко усложниться и без особых причин: вновь избранный руководитель регионального законодательного органа, к примеру, совершенно отличный по психотипу сотруднику службы безопасности, да еще с ярко выраженными авантюрными наклонностями, может раздражаться от любого предостережения представителя спецслужбы. Типичное разрешение такой ситуации имеет немного вариантов: спецслужба своими специфическими средствами, приемами, опираясь на имеющиеся обширные сведения о деятельности нового руководителя, понуждая последнего укротить норов. Либо неизбежен уход соответствующего сотрудника службы безопасности. Но чаще «демонстрация силы» сторон все-таки заканчивается вполне рабочим перемирием.

Как правило, никто нигде не берет на себя смелость утверждать, что все без исключения сотрудники служб госбезопасности — рыцари без страха и упрека. И в правительственных структурах возможны ситуации, когда сотрудник спецслужбы начинает использовать свое специфическое должностное положение в своих личных интересах (в желающих оказать такие услуги недостатка не бывает). Тем более что практически каждый сотрудник спецслужб постоянно испытывается «на прочность» различными предложениями «бескорыстной дружеской помощи». Доля искусившихся может колебаться в изрядном интервале: в России в период длившейся десятилетия с лишком «прихватизации» устоять эпидемии обретательства и не впасть в этот «свальный грех» чиновничества удалось в спецслужбах далеко не всем.

Неизбежные кадровые подвижки во всех уровнях федеральной и региональной власти, управления — наиболее естественное поле жизнедеятельности спецслужб. Весьма отлаженные в целом технологии их участия реализуются на практике, однако, весьма и весьма непросто. Практически всегда любые значимые назначения на правительственные и близкие им должности сопровождается мощной поддержкой различных кланов, реализуется в условиях жестких противоборств группировок. Посему к информации, особенно нелицеприятной, спецслужб, их рекомендациям предъявляются особые требования: противопоказания требуют стопроцентной достоверности, доказательности. Попробуй их получи, заготовь впрок по непомерно длинному перечню лиц, который заранее просчитать не под силу никакой спецслужбе! К тому же искушенные правительственные чины знают, что и сами спецслужбы небеспристрастны в суждениях и оценках кандидатов — некоторые из них ближе и родней охранителям госбезопасности. Потому-то информация спецслужб при всяких кадровых назначениях «работает» далеко не стопроцентно. Тем более что любые, даже самые убедительные доводы спецслужб могут быть вполне правдоподобно оспорены или истолкованы вполне превратно: важно, кто оспаривает и комментирует представленную информацию. Не менее важно и то, кто получает для служебного использования информацию спецслужб — для вельможи, твердо вознамерившегося назначить на должность своего старого, проверенного по давним гешефтам подельника, любые официальные противопоказания ничтожны: процесс объективного рассмотрения имеющихся кандидатур им только имитируется. Причем, в иных случаях, когда в слой высшей политической власти прошел целый клан подельников, процесс кадровых назначений на всех уровнях иерархий «своих» безотносительно к их деловым и моральным качествам, принимает лавинообразный характер, устойчивый на длительном промежутке времени. В такие периоды активность участия спецслужб в этой работе сознательно сводится ими к формальным процедурам: бесполезно, да еще только ненужная легализация степени осведомленности спецслужб о членах камарильи, порождающая истовое желание новых политических управителей любой ценой уничтожить компрометирующие их сведения. Даже ценой изничтожения самой спецслужбы.

Любая серьезная структура госбезопасности просто обязана знать, какие политические группировки рвутся к власти в государстве, в его регионах и просчитывать политические последствия на случай прохода во власть каждой из них. Тем более знать, какие группы, лидеры ни при каких обстоятельствах не должны победить, чтобы не было сокрушено государство, существующий политический режим. Либо наоборот: каким политическим силам помогать, чтобы удалить ныне существующий ущербный для нации, общества политический режим. Крайне желательно при этом не ошибиться в расчетах и ожиданиях, что предполагает принятия серии мер подстраховки процесса блокирования перемен или замены политического клана. Сработать вовремя и надлежащим образом удается не всегда. Либо не хватило решительности, инициативы, хитрости, прыти у руководителей самих спецслужб, либо политические союзники оказались неожиданно трусливыми, нерешительными. Либо в рядах сотрудников спецслужб оказалось достаточно неявных противников правящего режима. Даже в условиях СССР, когда очень стабильная высшая партийная номенклатура КПСС прочно опиралась на кадровые оценки КГБ, последнему не удалось блокировать и нейтрализовать действия агентов влияния США в лице ряда высших партийных функционеров даже среди членов Политбюро, хотя имелась достоверная информация об их разрушительной для СССР деятельности.