— Как будто бы да. Я забыл спросить. Билеты были у Питера. Выйду в Эксетере, узнаю.
Поезд подошел к станции.
— Я быстро, — сказал Том, закрывая за собой дверь, чтобы не напустить в купе холода. Прошел по платформе, купил вечернюю газету, узнал, что делать пересадку не нужно, а когда возвращался к своему вагону, кто-то схватил его за руку.
— Уотч, старина, привет! Помнишь меня?
Том не без труда узнал улыбающееся лицо старого школьного приятеля.
— Вижу, ты только что женился. Поздравляю. Собирался написать тебе. Какая удача встретиться с тобой вот так. Пошли выпьем.
— Не могу, к сожалению. Нужно вернуться в вагон.
— Старина, времени еще много. Поезд стоит здесь двенадцать минут. Надо выпить.
Пытаясь вспомнить имя старого друга, Том пошел с ним в станционный буфет.
— Знаешь, я живу в пятнадцати милях отсюда. Приехал встретить поезд. Собирался купить коровьих лепешек. Их тут нет и в помине… Что ж, тем лучше.
Они выпили по два стаканчика виски — очень приятно после езды в холодном поезде. После этого Том сказал:
— Очень рад нашей встрече, но мне пора возвращаться. Пошли познакомлю с женой.
Но когда они вышли на платформу, поезда уже не было.
— Послушай, старина, это очень странно. Что собираешься делать? Сегодня ночью другого поезда не будет? Знаешь, что, поехали ко мне — переночуешь, а утром уедешь. Можно дать твоей жене телеграмму — сообщить, где ты.
— Надеюсь, с Анджелой все будет хорошо?
— Господи, конечно! В Англии ничего не может случиться. К тому же, ничего поделать нельзя. Дай мне адрес, я пойду отправлю ей телеграмму. Садись в машину, подожди.
Наутро Том проснулся с притупленным слегка восприятием. Ворочался в постели, разглядывая сонными глазами незнакомую обстановку в комнате. Потом вспомнил. Ну да, он женился. Анджела уехала в поезде, а он ехал несколько миль в темноте к старому другу, имени которого вспомнить не мог. Приехали они к ужину. Пили бургундское, портвейн и бренди. Выпили, надо сказать, много. Вспоминали многочисленные скандалы в пансионе, всевозможные веселые проделки с учителями химии, эскапады после наступления темноты, когда они удрали в Лондон. Как же все-таки его зовут? Спрашивать слишком поздно, да и все равно уж — нужно ехать к Анджеле. Том полагал, что она благополучно доехала до дома тети Марты и получила его телеграмму. Неважное начало медового месяца — но они с Анджелой превосходно знают друг друга… Это ведь не какой-то случайный роман.
Вскоре к нему пришел слуга.
— Неподалеку отсюда собираются охотники, сэр. Капитан спрашивает, не хотите ли и вы поехать.
— Нет-нет! Мне нужно уезжать сразу же после завтрака.
— Капитан сказал, что может предоставить вам лошадь и охотничью одежду.
— Нет-нет! Совершенно невозможно.
Но когда он спустился к завтраку и увидел, что хозяин наполняет седельную флажку шерри-бренди, это затронуло его тайные сердечные струны.
— Разумеется, мы комичная компания. Кого там только нет: священник, фермеры — всякой твари по паре. Но обычно мы недурно охотимся вдоль края болота. Жаль, что ты не можешь поехать. Я бы хотел, чтобы ты опробовал мою новую кобылу, очень красивое животное… пожалуй, слишком изящное для этой местности.
Что ж, почему бы нет?.. В конце концов они с Анджелой превосходно знают друг друга… это не…
И два часа спустя Том обнаружил, что бешено скачет на сильном ветру по худшей для охоты местности на Британских островах — вереск сменялся болотистой почвой с рытвинами, валунами, горными потоками, заброшенными гравийными карьерами. Собаки несутся по долине напротив, ход у кобылы превосходный, фермеры скачут на косматых маленьких пони, жены адвокатов — на кобах,[12] ушедшие на покой морские капитаны — на длинноногих лошадях; тут же ветеринары и священники, и на душе у него легко и свободно.
Однако два часа спустя Том оказался в менее приятных обстоятельствах — один в вереске, окруженный со всех сторон ровной линией безлюдного болота. Он спешился, подтянул подпругу и поскакал по склону холма вдогонку за остальными, но кобыла угодила ногой в кроличью нору, упала и едва его не придавила. А потом поднялась на ноги и понеслась галопом к своей конюшне, оставив его валяться на земле едва живого. Теперь он был совершенно один в совершенно незнакомой местности. Не знал ни имени своего хозяина, ни адреса. Представил себе, как будет ходить от деревни к деревне и спрашивать: «Не знаете, случайно, молодого человека, который охотился сегодня утром? Он был в группе Батчера в Итоне!» Более того, Том неожиданно вспомнил, что женат. Конечно, они с Анджелой превосходно знают друг друга… но всему есть предел.
Тем же вечером, в восемь часов, усталый человек притащился в освещенный газом вестибюль отеля «Ройял Джордж» в Чагфорде. На нем были мокрые сапоги для верховой езды, рваная и грязная одежда. После пяти часов хождения по болоту он проголодался. Ему подали канадский сыр, маргарин, консервированного лосося, бутылку крепкого портера. Основательно подкрепившись, он завалился в большую медную кровать, скрипевшую при каждом движении, и проспал до половины одиннадцатого утра.
Третий день медового месяца начался более благоприятно. Негреющее солнце еле светило. С затекшими членами, с болью в каждой мышце Том оделся в не совсем высохший костюм для верховой езды своего неизвестного хозяина и навел справки, как добраться до отдаленной деревни, где находился дом его тети Марты и где Анджела должна была с беспокойством ждать его. Дал ей телеграмму:
На утро четвертого дня Том не мог говорить и почти оглох. В этом состоянии его подвезли на машине к дому, любезно предоставленному на медовый месяц продолжительностью неделю. Здесь его встретили известием, что Анджела уехала рано утром.
— Миссис Уотч получили телеграмму, сэр, где говорилось, что с вами на охоте произошел несчастный случай. Она очень расстроилась, так как пригласила на обед нескольких друзей.
— Но куда она поехала?
— В телеграмме был адрес, сэр. Тот же, что в вашей первой телеграмме… Нет, сэр, телеграмма не сохранилась.
Значит, Анджела уехала к его хозяину, живущему неподалеку от Эксетера; ну что ж, она вполне могла позаботиться о себе. Том чувствовал себя слишком больным, чтобы беспокоиться, и прямиком отправился в постель.
Пятый день прошел в мучительном ступоре. Том лежал в постели, вяло листая страницы тех книг, какие его тетя собрала за пятьдесят лет здоровой жизни на природе. На шестой его начала беспокоить совесть. Пожалуй, нужно бы что-то предпринять относительно Анджелы. Тут дворецкий предположил, что имя на внутреннем кармане охотничьей куртки, очевидно, принадлежит его бывшему, а Анджелы — нынешнему, хозяину. Поиски в местном справочнике решили проблему. Том отправил телеграмму:
