— Это, должно быть, замечательно, — проговорил Гай.
— О да, более или менее, — согласилась девушка.
Дальнейшему разговору помешали возвратившиеся из бара соседи и начало второго акта. Эта часть представления показалась Гаю менее яркой и веселой. Его все время беспокоила мысль, что позади сидит эта странная, неприветливая спутница Франка. Когда ревю окончилось, он предложил:
— Не хотите ли пойти со мной поужинать?
— Мы идем в кафе, — сказала девушка.
— А это далеко? — спросил Гай.
— Кафе «Ройял», — объяснил Франк. — Пойдемте с нами.
— Но ведь Джейн и Констант сказали, что, возможно, придут туда к нам, — возразила девушка.
— Они ни за что не придут, — сказал Франк.
— Приглашаю вас отведать устриц, — предложил Гай. — Это близко. Совсем рядом.
— Я ненавижу устриц, — ответила девушка.
— Тогда мы лучше не пойдем, — сказал Франк. — Но все равно, спасибо вам.
— Ну ладно, до скорой встречи.
— У Филипп[16], — сказал Франк.
— О боже, — проворчала девушка, — пойдем же, наконец!
Вечером в последний день старого года, стоя после обеда у бара в клубе «Беллами», Гай услышал знакомый голос:
— Привет, Томми, как поживают штабные офицеры?
Обернувшись, Гай увидел рядом с собой майора Колдстримского гвардейского полка. Это был Томми Блэкхаус, которого он видел в последний раз из окна гостиницы «Линкольн», когда Гай и денщик Томми Блэкхауса должны были произвести формальное опознание для бракоразводного процесса. Томми и Вирджиния, весело смеясь, прошли тогда но площади, задержались у двери и, как было условлено, показали свои лица: Вирджиния — из-под прелестной новой шляпки, а Томми — из-под котелка. Затем они сразу же ушли, не посмотрев вверх, хотя знали, что у одного из окон стоят люди, которые наблюдают за ними. Гай, как свидетель, сказал: «Это моя жена». Солдат-денщик сказал: «Это капитан Блэкхаус, а леди с ним — это та, которую я видел у него, когда вошел к нему утром четырнадцатого числа». Каждый из них подписал после этого протокол, а когда Гай попытался в знак благодарности дать солдату десятишиллинговую банкноту, адвокат остановил его словами: «Это категорически запрещено, мистер Краучбек. Предложение вознаграждения может поставить под сомнение законность наших действий».
Томми Блэкхаус был вынужден уйти из Колдстримского гвардейского полка, но, поскольку в душе Томми был солдатом, он решил податься в армейский пехотный полк. Теперь он, по-видимому, снова вернулся в Колдстримский гвардейский полк. До этого Гай и Томми Блэкхаус знали друг друга очень мало.
— Привет, Гай, — сказал Томми.
— Привет, Томми, — сказал Гай.
— Так ты, значит, в корпусе алебардистов? Говорят, у них очень высокая подготовка, правда?
— Для меня, я бы сказал, даже слишком высокая. Недавно они чуть не сломали мне ногу. А ты, как я вижу, вернулся в Колдстримский гвардейский.
— Ты знаешь, я сам не представляю, где нахожусь. Я нечто вроде волана, летающего между военным министерством и командиром Колдстримского. В прошлом году я действительно вернулся в Колдстримский — адюльтер в военное время, видимо, не имеет значения, — но два или три последних года мне пришлось, как мальчишке, посещать штабной колледж, и я кое-как сдал. Теперь меня величают инструктором но разведке, но все свое время я трачу на то, чтобы снова вернуться на командную должность. Я знал одного вашего алебардиста в штабном колледже. Очень хороший парень с большими усами. Забыл его фамилию…
— У них у всех большие усы.
— Вам, по-моему, предстоит очень интересная работа. Я видел сегодня документ об этом.
— Мы ни о чем еще не знаем.
— Ну что ты, война будет долгой. В конечном счете нам всем будет очень весело.
Все это говорилось без особых раздумий.
Через полчаса компания разошлась. Томми предложил:
— Послушай, ты же
Они ехали по Пиккадилли молча. Затем Томми сказал:
— Вирджиния вернулась в Англию.
Гаю никогда не приходило в голову, что Томми может думать о Вирджинии. Он точно не знал даже, при каких обстоятельствах они разошлись.
— А она разве уезжала куда-нибудь? — спросил он.
— Да, и довольно надолго. В Америку. Вернулась из-за войны.
— На нее это похоже. Все другие, наоборот, уезжают из Англии.
— Она выглядит очень хорошо. Я видел ее сегодня вечером в «Клэридже». Она спрашивала о тебе, но я не знал тогда, где ты находишься.
— Она спрашивала обо мне? — удивился Гай.
— Откровенно говоря, она спрашивала обо всех своих старых друзьях, но о тебе — особенно. Если есть время, поезжай, встреться с ней. Нам всем следует поддерживать друг друга.
— А где она?
— В «Клэридже», наверное.
— Не думаю, что она действительно хотела бы увидеть меня.
— У меня создалось впечатление, что ей хотелось бы увидеть всех на свете. Со
Доехав до отеля, в котором остановился Гай, они расстались. При отъезде старшего по званию офицера Гай в полном соответствии с традициями алебардистов четко козырнул, ему, несмотря на непроглядную темень.
Утром следующего дня, первого дня нового года, Гай проснулся, как и всегда теперь, в час, когда в казарменном городке горнисты играли утреннюю зорю. Первое, о чем он подумал, была Вирджиния. Им овладело непреодолимое любопытство, но после восьми минувших лет, после всего, что за эти годы Гай чувствовал и не высказал, решимости взять трубку рядом стоящего телефона и набрать ее номер у него не хватало. В то же время он не сомневался: знай Вирджиния, где он находится, она непременно позвонила бы ему. Так и не отважившись позвонить, Гай оделся, упаковал свои вещи и оплатил счет за гостиницу, не переставая, однако, думать о Вирджинии. До того как отправиться в четыре часа к месту нового назначения, Гай располагал еще массой времени.
Приехав в гостиницу «Клэридж», Гай осведомился у портье, и тот сообщил ему, что миссис Трой еще не выходила. Гай уселся в холле в таком месте, откуда можно было наблюдать одновременно и за лифтами, и за лестницей. Время от времени мимо него проходили люди, которых он знал, они останавливались около него и приглашали пойти вместе. Гай разговаривал с ними, но не прекращал внимательного бдения. Наконец какая-то дама, вполне возможно, что именно Вирджиния, вышла из лифта и быстро направилась к конторке портье. Тот кивнул ей головой в направлении сидящего Гая. Дама обернулась, и ее лицо сразу же засияло от радости. Гай поднялся и, прихрамывая, устремился к ней. Вирджиния буквально вприпрыжку поспешила ему навстречу.
— Гай,
— Я знаю. Мне сказал Томми.
— О, я спрашивала абсолютно каждого.
— Забавно было услышать об этом от него.
— Да, когда подумаешь об этом, то, конечно, в какой-то мере забавно. А почему твоя форма не такого цвета, как у всех других?
— Нет, она такая же.
— Ну как же, она не такая, как у Томми, как вон у того и вон у того!
— Они в гвардейской пехоте.
