– Где вы говорите? – офицер открыл одну из папок на столе и стал пристально в неё смотреть. – Только учтите, я всё знаю и так, просто проверяю ваше добровольное, чистосердечное признание.
И Лотц подтвердил своё признание. Тут же к нему на квартиру послали сотрудников спецслужбы и в ванной комнате действительно нашли тайник с рацией. Только вот из найденных материалов неясно было, на кого шпионит Лотц, а сам он к тому времени уже взял себя в руки и больше никаких показаний не давал.
Тем временем посольство ФРГ, куда египетские власти обратились с нотой протеста, дало официальный ответ, что гражданин ФРГ Вольфганг Лотц у них не зарегистрирован. Но это ещё ни о чём не говорит, иностранцы частенько не встают на учёт в консульствах и посольствах. Но со временем западногерманское посольство выдало ещё одну справку, по которой Лотц вообще не являлся гражданином ФРГ. Никто раньше проверить этот факт не удосужился.
И встал вопрос – а чей же он тогда? Египтяне обратились к израильским властям. В лучших традициях спецслужб израильская Моссад заявила, что Лотц не имеет никакого отношения к Израилю вообще и к самой Моссад в частности. При этом израильтяне ханжески заявили, что им глубоко претит сама мысль о сотрудничестве с 'грязным нацистским ублюдком'.
И только после войны Судного дня 1973 года, когда стороны договаривались об обмене военнопленными, Израиль попросил выдать им Лотца, признав тем самым его своим разведчиком. Состоялась глубоко символическая сцена обмена разведчиками на наплавном мосту через Суэцкий канал (Банионис отдыхает и курит в углу, нервно затягиваясь) и разведчик Лотц вернулся на землю обетованную.
Так давайте же выпьем за то, что бы каждый из нас, как высоко бы он не взлетел, никогда не отрывался от исторической родины! Вах!
На сопках Маньчжурии
Во времена холодной войны и ракетно-ядерного противостояния СССР-США обе стороны, как известно, бдительно следили друг за другом со спутников и другими средствами. А сколько там у вероятного супостата ракет, боеголовок, пусковых установок? И каких типов они? И надо сказать, следить друг за другом получалось. Более того, корректно предупреждали друг друга о предстоящих запусках: дескать, спокойно, пацаны, это ещё не война. Мы только запустим в безлюдный район Тихого океана парочку SS-18, чисто заради испытаний. Все вежливо кланялись друг другу, введя в боеголовки ракет координаты пусковых установок противной стороны. Дескать, если Родина прикажет – мы первыми лупанём по ихним ПУ (пусковым установкам), и останутся они без оружия ответного удара. Ну, есть ещё у супостата подводные ракетоносцы, стратегические бомберы, но если не углубляться, то картина противостояния выглядела именно так.
Но вот появился третий игрок – Китай, и сразу спутал все карты. Известно, что ядерного оружия и ракет у него немного и летают ракеты недалеко (впрочем, до СССР всяко достанут – граница рядом.)
Но сколько у наших узкоглазых братьев этого оружия, и главное – где пусковые установки ракет – ничего неизвестно. Знали лишь, что на вооружение были приняты ракеты типа 'Донфэн' – 'Ветер с Востока'. Как иллюстрация изречения Мао Цзэ Дуна о том, что 'Ветер с Востока одолевает ветер с Запада'. Вот эти самые 'Донфэн' и должны были стать тем самым одолевающим Запад и СССР губительным ветром.
И дали команду 'кому надо' – сыскать эти самые проклятые шахты с пусковыми установками ракет 'Донфэн'. И навести на них наши (советские) донфэны. Мы им покажем кузькину мать! А то получается, они будут лупить по нашим ПУ, а мы по безлюдным горам Тибета и по пустыням Каракорума.
Всё, что связано с оружием массового поражения, в Китае покрыто глубоким мраком беспросветной тайны. Но с наших спутников разглядели что-то такое... Правильной квадратной формы холмы, явно искусственные. И к ним подходят железнодорожные ветки. И много-много рядов колючих заборов вокруг с вышками. Все попытки советских дипломатов, учёных и корреспондентов проникнуть в те районы в туристских целях, в целях культурного обмена, для изучения китайской флоры-фауны и для съёмок прекрасных китайских пейзажей оказались безуспешными.
И порешили наверху – считать эти холмы насыпанными вокруг пусковых установок тех самых треклятых 'Донфэн'. Такие, значит, сопки Маньчжурии. Непонятно, только, зачем было насыпать вокруг ракет холмы, если проще вырыть шахту и разместить ракеты там. Так ведь Восток – дело тонкое. И навели на эти холмы наши стратегические ракет с разных площадок в неприметных посёлках вдоль Сибирской магистрали: Оловянный, Дровяная, Свободный. И потом, надо же вообще куда-то навести ракеты, раз уж обозначилось противостояние с бывшими братьями по соцлагерю.
Неизвестно, как обстояли дела в этом вопросе у американцев, но есть подозрение, что также.
И уже в конце 90-х годов, когда для иностранцев в Китае стало немножко свободней, один российский дипломат (Андрей Девятов), почему-то числящийся за ГРУ, смог проехать на машине к такой 'маньчжурской сопке'. Это оказалось хранилище государственного стратегического запаса риса. Ну, ещё великий кормчий завещал ведь: 'глубже рыть окопы, запасть зерно'.
Так разрешилась эта загадка. Но вопрос – где же шахты китайских стратегических ракет, открыт до сих пор.
(При написании этого рассказа использованы воспоминания бывшего дипломата А. Девятова, и его книга «Внимание, Китай!»
Наш любимый ВПК
– Привет! Ты что новую работу нашел?
– Ну да, на военном заводе.
– А что там делаете?
– О! А вот этого нельзя рассказывать, секрет.
– Но платят-то хоть нормально?
– Неплохо, по сто рублей за гранату…
Дымилась, падая...
Дымилась, падая ракета,
а от нее бежал расчет.
Кто хоть однажды видел это,
тот хрен к ракете подойдет.
Об этом случае мне рассказал знакомый ракетчик, Валентин.
Несколько лет назад он служил и работал в одном ракетно-космическом КБ. И как-то его послали, в числе других сотрудников, на одну из стартовых площадок в Казахстане в качестве гарантийного представителя своей фирмы для испытания новой ракеты, или изделия, как они ее называли.
Испытания, длившиеся несколько месяцев, шли успешно, никаких, как говорится, 'сбоев и неполадок в работе бортовой аппаратуры' не было (почти). Но до окончания испытаний покинуть стартовую площадку они не могли. И хотя работы было невпроворот, они заскучали.
Развлечений в степном поселке было немного. Пить было нечего, на стартовой площадке был строжайший сухой закон. Правда, в поселке были два 'очага культуры': Дом офицеров и Дом культуры. Стояли они через дорогу друг напротив друга. В день в поселок привозили один фильм, который в восемь вечера показывали в Доме офицеров и в десять вечера этот же фильм – в клубе. Все командировочные шли сначала, соответственно, в Дом офицеров, а после сеанса, перекурив, в дом через дорогу, для повторного, более углубленного просмотра. Делать после работы все равно больше нечего. Свихнуться можно.
Никто уже не помнит, кто первый тогда предложил: – Мужики, а давайте сделаем из подручных материалов небольшую модель нашего 'изделия' и запустим ее. Ведь мы же ракетчики, черт возьми!
Тут же, на обратной стороне секретного чертежа набросали эскиз. Ракета должна была быть одноступенчатой, твердотопливной, высотой около полутора метров. После выгорания топливного заряда через некоторое время, в течение которого ракета набирала бы высоту по инерции, должно было произойти отделение головного отсека. Предусмотрен был даже его спуск на парашюте.
К составлению чертежа потихоньку подключились специалисты всех профилей: механики, электронщики и т. д. Стали вносить свои предложения и уточнения в проект, развернулись бурные технические дискуссии, на скатертях и газетах появились новые расчеты, схемы, чертежи. Наконец, руководитель гарантийной группы решил приостановить стихийное развитие проекта и направить его в организованное русло. Сам, естественно, возглавил этот проект, как и подобает руководителю. Если командир не может предотвратить безобразие, то он должен его возглавить. Он на полном серьезе предложил тут же составить техническое
