— Ну вот и хорошо. Теперь все ясно..,

— Я тоже так думаю. — Красивое лицо Камиты скривилось в презрительной гримасе, в нем промелькнуло что-то такое, чего раньше он не замечал и что видеть было неприятно, даже омерзительно — будто от этого лица что-то отвалилось, приоткрыв зиявший провал за рядом ослепительно белых зубов. — Да кто этого не знает? Может, позовем свидетелей? Что ж, за ними дело не станет!

Либа смотрела на него остановившимся взглядом. Он пронизывал, этот взгляд, и не было сил его выдержать. Ему показалось, что Либа насилу сдержалась, чтобы не ринуться к нему.

— Как же, как же. Не верь ей, Сандр, не верь, — смеялась Камита.

У Либы опустились руки, желтые конверты рассыпались по ступеням...

— Ну хорошо... Теперь все ясно...

Она метнулась вниз по лестнице, конверты под ногами прошуршали опавшей листвой.

Он остолбенел, ничего не мог понять: почему убежала Либа, почему он не бросился следом за ней?

Либа подскочила к своей двери, дверь была заперта. Либа распахнула окно на лестничной клетке, прыгнула на подоконник. Ну да, она и раньше проделывала такие номера, все это было, это уже видано. Одно непонятно — зачем, почему?

И потом вдруг Либы не стало на подоконнике. И Камита, отрывисто вскрикнув, подбежала к окну. Он тоже выглянул на улицу. На балконе у Либы ветер колыхал выстиранную белую рубашку. А сама Либа лежала посреди цветочной клумбы, обложенной побеленными кирпичами.

Он еще по-настоящему не осознал своей роли в этом происшествии и вообще не понимал, что бы все это значило. Мысль о том, что у него может быть что-то общее с Либой, показалась дикой. Либа где-то там, за тридевять земель, сама по себе, на отлете, на отшибе, очень далеко, Либа? С какой стати Либа? Откуда Либа! Но тотчас дрогнула совесть: а если по твоей вине?

Впервые такая мысль промелькнула в голове, когда он выглянул в окно.

Что случилось? В чем дело? Жива ли? Вопросы сыпались со всех сторон. Он знал столько же, сколько другие, но почему-то все смотрели на него.

Сорвалась.

А чего полезла на подоконник?

На балкон хотела перепрыгнуть. Такая у нее привычка.

Конечно, это звучало смешно. И настолько глупо, что его навряд ли принимали всерьез. К тому же его замешательство могло послужить уликой против него. Почему он не сказал правду, зачем опять подыскивал удобную ложь? О чем он больше беспокоился — о Либе или о себе? Может, он, сам того не сознавая, пытался замести следы, разыграть из себя невинного, ни к чему не причастного? В самом деле — почему? Дурацкий вопрос. С тем, что случилось, у него нет и не может быть ничего общего. Ведь он сказал всего два слова. Если бы он только знал... Вчера на танцах Либа потешалась над ним, сочиняла про Женьку...

Она лежала с закрытыми глазами, неподвижная, смирная. Рот почему-то стал непомерно большим и красным. Потом он понял почему: из носа к губам стекала струйка крови. Ладонь была еще живая, теплая, но пульс не прощупывался. Он попробовал поднять руку, она показалась неестественно тяжелой и вдруг согнулась совсем не там, где следовало.

К счастью, уже подъехала машина «скорой помощи». Вокруг него толкались люди, топтали худосочные анютины глазки, напирали, лезли вперед. Понемногу его оттеснили. Это было даже облегчением. Теперь он не видел лица Либы. На него перестали обращать внимание, любопытные взгляды были прикованы к врачу, санитару. А он — один из толпы, такой же прохожий, как все. Нет, он не убегал, он не бросил Либу, просто его оттерли.

Когда Либу подняли в машину, он собрался с духом, подошел к открытой двери.

— Может, мне поехать с вами... если нужно...

Врач был молодой, с тщательно расчесанным пробором маслянисто-желтых волос.

— Вы родственник?

Взгляды толпы опять метнулись к нему,

— Да нет, так...

— Тогда не надо. Придете в больницу.

— А когда?

Врач пожал плечами.

Машина отъехала. Толпа расходилась. На ходу утирая пот, к нему подошел милиционер; кожаная планшетка на длинном ремне, закрученном вокруг ладони левой руки.

— Мне сказали, вы очевидец?

— Да.

— На всякий случай запишу ваш адрес. Имя, фамилия, где проживаете?

Он отвечал машинально.

— Что делаете в Рандаве?

— Ничего. Приехал посмотреть.

Милиционер перестал писать, проворчал что-то невнятное.

— Где работаете?

— Пока нигде.

— В общежитии были в гостях?

— В гостях.

— Ночевали?

— Пришел за полчаса до этого.

— К кому?

— К знакомой.

— Как с документами?

— Паспорт еще не успел получить.

— Ладно, покажите, что есть.

Возвращая документы, милиционер привычным движением вскинул пальцы к козырьку.

— Все?

— Да, это, знаете, так... на всякий случай. Весной, еще морозец держался, парни с одной вечеринки перенесли девчонку на чердак, чтобы маленько поостыла, да и забыли. А она, знаете, так и не проснулась, замерзла. Хорошо, адреса записал: молодые люди — один из Риги, второй — из Лиепаи, то ли гости, то ли дружки. Потом ищи их,

— Спасибо.

— Да, знаете, так оно вернее,, еще неизвестно, как обернется. Поначалу все кажется шуткой, а на поверку всплывает дело.

Краем глаза он видел Камиту, та стояла поодаль и, возможно,