не сообщили, что на месте происшествия будет кто-то из спецопераций.

— Вот я сообщаю.

— Вам надо поговорить с проводящим расследование. Или с моим сержантом, или с кем-то из отдела убийств, в зависимости от того…

— С дороги, — сказал я.

Он скривил губы.

— А что это вы таким тоном со мной разговариваете? Подождите здесь, пока вам не разрешат…

— Уйди с дороги, — повторил я. — Не то вобью зубы тебе в глотку.

Он выпучил глаза, но, сообразив, что я не шучу, отступил в сторону и стал перечислять, что напишет в рапорте на меня. Прыгая через три ступеньки, я проскочил мимо его остолбеневшего напарника в дверь.

Самое смешное, в глубине души я и не думал, что в подвале что-то найдут. Я, прожженный циник, с умным видом втолковывающий новичкам, что мир всегда на два шага ужаснее, чем ожидаешь, не мог поверить, что это случится; ни когда я открыл чемоданчик, ни когда я раскачивал бетонную плиту в сумрачном подвале, ни когда почувствовал напряжение в вечернем воздухе. В самой-самой глубине, несмотря на все, что я знал раньше или узнал потом, я все еще верил Рози.

Я верил, пока спускался по разбитой лестнице в подвал, верил, когда увидел повернувшиеся ко мне лица в масках, в белом сиянии фонарей, когда увидел выкорчеванную плиту, торчащую под опасным углом над полом среди тросов и ломиков, когда вдохнул густой подземный запах чего-то ужасно неправильного. Я верил до того момента, когда протиснулся между экспертами и увидел, над чем они склонились: неровная яма, темный клок спутанных волос, обрывки джинсовой ткани и гладкие коричневые кости со следами крохотных зубов. Глядя на изящный изгиб руки скелета, я понял: когда под слоями помета, дохлых насекомых и вонючей грязи найдут ногти, то ноготь правого указательного пальца окажется обкусанным до основания.

Я сжал челюсти так, что заскрипели зубы. Впрочем, мне хотелось слышать этот скрип. Нечто в яме свернулось клубочком, как спящий младенец, укрыв лицо руками. Наверное, это спасло меня от безумия. Я услышал, как голос Рози произносит «Фрэнсис», ясно и неожиданно, как в наш первый раз.

Кто-то коротко сказал что-то насчет заражения; чья-то рука сунула маску мне в лицо. Я отшатнулся и с силой ткнул запястьем в губы. Трещины на потолке скользили и плясали, как на экране сломанного телевизора. Кажется, я услышал свой голос;

— А, черт.

— Вы в порядке? — спросил один из экспертов.

Он стоял во весь рост совсем рядом со мной и, похоже, спросил уже не первый раз.

— Да, — ответил я.

— С непривычки пробирает, да? — самодовольно спросил кто-то из его команды. — Мы видали и похуже.

— Труп вы обнаружили? — спросил меня эксперт.

— Я. Детектив Фрэнк Мэки.

— Убойный?

Я не сразу понял, что он имеет в виду. Мозги затормозились почти до полной остановки.

— Нет, — ответил я.

Эксперт, щуплый юнец, возможно, тот самый бесполезный чудила, удивленно уставился на меня.

— Мы вызвали убойный, — сообщил он. — И патологоанатома.

— Спорим, она не сама сюда забралась, — радостно сообщил его приятель, готовя пакеты для вещдоков.

Если бы хоть один из экспертов дотронулся до Рози, я бы пришиб его насмерть.

— Молодцы, — похвалил я и начал подниматься по ступенькам. — Тяжелая кавалерия появится с минуты на минуту. Пойду помогу постовым.

Придурок что-то высказал о суетливых местных, а его напарники в ответ дружно захихикали, словно стайка подростков. На какую-то долю секунды мне показалось, что это Шай с приятелями потягивают в подвале косяк и ржут над сальными шуточками, что дверь в прихожей выведет меня в ту жизнь, где я появился на свет, и что ничего этого не происходило.