именно миссис, не вздумайте сомневаться!) Хендерсон не работала. И чем меньше работы у нее было в доме, тем больше у Джереми было поводов для гордости.
Некоторое время, еще до того, как они поженились, он заигрывал с этой церковью, которая считает Фредди Меркьюри богом и верит, что он скоро вернется на Землю в космическом корабле. «Куин» были для ДХ эталоном классической музыки.
Теперь он являлся христианином, потому что христианами были все, кто имел значение, и еще потому, что в глубине души он нуждался в некоем тотальном контроле качества, который бы подтвердил его моральное превосходство над обитателями первого и второго квадрантов и всеми остальными, кто жил не так, как он. Самым основным страхом Джереми было, что кто-то может в чем-то превзойти его.
Полагаю, в SWOT-анализе[59], который он сделал по моему поводу, я представлял для него одновременно благоприятную возможность (символ статуса, экономящее труд приспособление) и угрозу (я мог в чем-нибудь превзойти его).
Миссис Хендерсон — Наташа… Знаете, как узнают возраст деревьев по годовым кольцам? Если бы я обращал внимание на моду, мне было бы нетрудно узнать возраст Наташи, изучив следы ее пластических операций и пересадок. Я мог бы прозакладывать свою свободу, что у семидесяти процентов женщин ее возраста, живущих в Хилтон Ли, та же самая прическа, те же груди, тот же нос, те же губы, те же зубы, той же формы зад, тот же безупречный цвет лица…
Наташа выглядела как шлюха из мыльной оперы, но перед своим мужем и повелителем она была жмущейся в угол скромной мышкой. Она повстречалась с муженьком семнадцать лет назад — вышла замуж через две недели после того, как окончила школу. У нее никогда не было работы и скорее всего она никогда не имела никаких дел с другими парнями. Она была не из тех, что изменяют.
В ее распоряжении имелась всевозможная домашняя электроника, какой декоративная маленькая хаусфрау может только пожелать, включая «Мулинекс Энди» для комплексной уборки. У нее не было иных интересов в жизни, помимо мыльных опер по телевизору и разговоров о диетах с подругами за чаем с пирожными.
А еще она была неравнодушна к выпивке.
Около недели я мыл окна, красил (Джереми не доверял мне делать что-либо сложное), подстригал траву и даже получил разрешение на выход за ограду, чтобы пробежаться по магазинам. Едва ли не каждую минуту, что я бодрствовал, я думал о том, чтобы сделать ноги. Но в этом не было бы смысла: в чип встроен маяк, который эта мерзость может распознать на расстоянии нескольких миль, а вырезать чип, по их словам, было гиблым занятием. И мне совершенно не хотелось пытаться проводить хирургические операции на самом себе.
Через неделю моего плена ДХ устраивал одно из своих «знаменитых барбекю».
Разумеется, наиболее интересный кусочек мяса не поджаривался. Во всяком случае, не в буквальном смысле.
Около семи сад был уже полон сливками местного общества. Люди в футболках и тесных рубашках, предназначенных для того, чтобы они могли похвастаться своими консервированными мускулами, стояли кружком с бутылками «Будвара» и «Саппоро»[60], разговаривая о машинах, гольфе, о ведении судебных дел и вопросах управления — и все до одного пытаясь показать, что они занимают более важное положение, чем это было в действительности. Женщины, в основном маленькие женушки, которые не работали годами (или, возможно, работали неполный день, но пытались скрыть это), говорили о детях или косметической хирургии и тоже пытались показать, что их мужья занимают более важное положение, чем это было в действительности. Здесь было также несколько детей, половина из которых бегала вокруг, смеясь и крича, а вторая половина стояла кружком, словно клонированные двойники своих родителей, выказывая либо вышколенное поведение и вежливость, либо преувеличенную вялую скуку.
Моей задачей было скользить лебедем вокруг гостей, разнося напитки и закуски — в белой рубашке, передничке и вышитом жилете, который Наташа купила для меня накануне. Я с ужасом думал, что мне придется проводить обряд над кучей горелого воняющего мяса, но я забыл, что присматривать за жарким — это Работа Настоящего Мужчины.
Моя основная миссия заключалась в том, чтобы меня видело как можно больше людей. Чтобы они спрашивали ДХ, кто я такой, а он небрежно отвечал: «Брайан? А, это наш приписанный. Маленький подарок от сэра Дэвида».
По сути, это было действительно так, поскольку именно глава их корпорации разыграл излишек членов «Границы» в лотерею — но Джереми, разумеется, ни в коем случае не собирался рассказывать им, как выиграл меня благодаря тому, что изображал из себя героя японских комиксов.
Ценность Хендерсонов достигла высшей отметки. Соратники широко улыбались ему и говорили, что скоро он станет слишком большой шишкой, чтобы водить с ними компанию, а потом собирались маленькими группками, чтобы позлословить о нем за его спиной.
Когда солнце начало закатываться, большинство женщин удалилось, чтобы уложить детей спать или поболтать в гостиной. Самцы сгрудились теснее вокруг догорающих углей барбекю, чтобы напиться уже по- настоящему и обменяться философскими взглядами.
Возможно, ДХ на какой-то момент перестал быть центром внимания, или дело было в чем-то другом, но внезапно я ощутил покалывание в основании черепа, повернулся и увидел, что он держит в руках пульт.
— Брайан, — позвал он. — Иди сюда!
Я подошел. Остальные прекратили разговаривать и уставились на меня.
— От барбекю осталось еще на один бургер, Брайан, — сказал он. — Хочешь съесть его?
— Нет, спасибо, ДХ, — ответил я непосредственным тоном. Мужчины заржали и принялись тыкать друг друга в ребра. Они никогда прежде не слышали, чтобы его называли «ДХ».
— Да брось, все нормально, съешь его, — сказал он, шлепая кусок мяса мертвой коровы в разрез булки.
— Я не ем мяса, ДХ, — холодно сказал я. Он и так знал это.
— А почему это, Брайан? Ты думаешь, что это негуманно? Ты думаешь, что ты лучше, чем все мы?
— Мне просто не нравится идея есть мясо мертвых животных, — сказал я.
Он полил бургер соусом и протянул его мне.
— Ты хочешь разрушить наш образ жизни, не так ли? Ты и твои придурочные дружки — вы хотите, чтобы мы снова жили в Средних веках, верно? Вам бы хотелось, чтобы мы все жили в земляных лачугах и ели траву?
Я не осознал тогда, насколько он был пьян. Наверное, было не слишком мудро бросать ему вызов, однако я сделал это.
— Все, чего я хочу — это жить в мире, где ресурсы планеты распределялись бы более равномерно и где каждый имел бы возможность полностью раскрыть свой потенциал как разумное существо, — сказал я.
Не забывайте, что за три месяца до этого я еще даже не слышал о «Границе Воды».
Он насмешливо повторил за мной последнюю фразу.
— А как насчет нас здесь? Разве мы не стремимся раскрыть свой потенциал как человеческие существа?
Я не ответил — мне показалось, что так будет лучше.
— Вот видите! — сказал он, обращаясь к остальным. — Я говорил вам, что он считает себя лучше нас всех! — И снова ко мне: — Съешь этот долбаный бургер! Или мне заставить тебя?
Я внутренне собрался. Он нажал кнопку на пульте, и меня пронизала боль.
Боль утихла. Некоторые из его приятелей смеялись, другие смущенно потупили глаза.
— Ты станешь есть этот вкусный бургер, Брайан?
— Нет, — отвечал я настолько спокойным тоном, насколько мог.
Он увеличил мощность. Я упал на землю, корчась на траве и стараясь не завопить.
Все закончилось. Я поднял глаза. ДХ стоял надо мной, вопросительно приподняв бровь и протягивая
