В праздник вечером, с женою,Возвращался поп Степан,И везли они с собоюПодаянье христиан.Нынче милостиво небо,Велика Степана треба:Из-под полости санейВидны головы гусей,Зайцев трубчатые уши,Перья пестрых петуховИ меж них свиные туши —Дар богатых мужиков,Тих и легок бег савраски.Дремлют сонные поля,Лес белеет, точно в сказке,Из сквозного хрусталя.Полумесяц, в мгле морозной,Тихо бродит степью звезднойИ сквозь мглу мороза льетМертвый свет на мертвый лед.Поп Степан, любуясь высью,Едет, страх в душе тая;Завернувшись в шубу лисью,Тараторит попадья.'Ну, уж кум Иван скупенек, —Дал нам зайца одного,А ведь, молвят, куры денегНе клевали у него!Да и тетушка МарусяПодарила только гуся,А могла бы, ей-же-ей,Раздобриться пощедрей!Скуп и старый Агафоныч,Не введет скребя в изъян…”— 'Что ты брехаешь за полночь!” —Гневно басит поп Степан.Едут дальше. Злее стужа;В белом инее шлеяНа савраске… Возле мужаТихо дремлет попадья.Вдруг савраска захрапелаИ попятилась несмело,И, ушами шевеля,В страхе смотрит на поля.Сам отец Степан в испугеОзирается кругом…'Волки!” — шепчет он супруге,Осеняяся крестом.В самом деле, на опушкеНизкорослого лескаПять волков сидят, друг дружкеГрея тощие бока.Гневно ляскают зубамиИ пушистыми хвостами,В ожидании гостей,Разметают снег полей.Их глаза горят, как свечи,В очарованной глуши.До села еще далече,На дороге — ни души!
