В часы бессонниц он мечтал о счастье И много раз завидовал богатству, Когда ему случайного доводилось Кортеж вельможи знатного увидеть. Как он хотел возлечь бы горделиво На затканные золотом носилки, Под яркий пурпур зонтиков широких! И тайно он молился небесам… И небеса услышали молитву: И раз, уснув простым каменотесом, Проснулся он властительным царем. Его рабы душистыми водами Опрыскали и легким опахалом С его лица докучных мух согнали И, возложив на пышные носилки, По городу смиренно понесли. Был душный день. Палило зноем солнце, Деревья никли пыльною листвой; От каменных строений, как от печки, Тепло струилось; гладь реки зеркальной Расплавленным сверкала серебром; Пыль золотя, слепило очи солнце, Недвижным блеском в воздухе, разлившись. Уже семь суток не было дождя; Уже семь суток солнце так палило! Напрасно царь из звонкого кувшина Прохладным зельем смачивал гортань; Его рабы напрасного помавали Над головой венчанной веерами Зеленых пальм, — царя томило солнце И жгло гортань и ослепляло взор. Он солнцу стал завидовать и думал: 'Как хорошо бы на небе далеком, В безбрежном море синего эфира Бросать лучи и быть непобедимым! О небеса, зачем я не светило!” И небеса услышали молитву… И раз, уснув царем под балдахином. Резного ложа, поутру вставал он В мерцании багровом на востоке Средь сонма звезд, бледнеющих пред ним. Он солнцем стал, и от его дыханья Лилось тепло, лучами исходя; И взор его блистающий и жгучий Проникнул в рощи сквозь густые кедры, Затрепетал на зыби океана И сжег пески безжизненных пустынь. Он, из зерна пшеницы вывел колос, Из желудя — величественный дуб, Душистым соком брызнул в ананасы И отвердил кокосовый орех. Но вот однажды воздух, утомившись Тяжелым зноем, стал сбирать от моря И от озер, разлившихся широко, Прохладный пар, и быстро беглый ветер Сгустил пары в седые облака; И облака сплотились грозного в тучи, Диск солнечный скрывая от людей. И не могло пробить лучами солнце Воздушную броню тяжелой тучи И с горькою воскликнуло досадой: 'Бессильно я пред тучею бродячей! О небеса, зачем я только солнце, — Не лучше ль быть властительницей-тучей!” И небеса услышали молитву… И раз, зашедши алою зарею, Наутро солнце разлилося в тучу. Как черное руно овцы гигантской, Седая туча двигалась по небу И ткала тени в воздухе сгущенном, И двигала сердито главы пальм.
