— эти мощные рослые животные, способные навести страх на хрупкую девушку, вели себя очень смирно, возможно, отчасти потому, что чуяли запах своего хозяина, также сидевшего на козлах.

Они проехали еще около мили, после чего Лиззи повернула коней. Не желая больше искушать судьбу, она пересела в коляску, а вожжи передала Дейву. Кони помчались к дому. Хотя было всего лишь пять часов вечера и солнце уже садилось, на небе появились звезды. Когда коляска въехала на мощенный булыжником двор усадьбы, конюхи приветствовали Дейва и Лиззи одобрительными возгласами. Лошадей тут же распрягли и отвели на конюшню.

Дейв и Лиззи последовали за конюхами. Дейв прошел к стойлу своего гнедого жеребца, на котором прискакал в Бат. Лиззи, засунув руки в карманы шубки, остановилась рядом.

— Ваш конь уже не так сильно хромает, милорд, — доложил старший конюх. — Отдых пошел ему на пользу.

Дейв кивнул. Погладив гнедого, он наклонился и ощупал его ногу.

— Все в порядке? — озабоченно спросила Лиззи, словно желая загладить свою вину, ведь бедное животное получило травму из-за того, что она солгала виконту в письме и заставила его сломя голову нестись в дом тетушки.

— Опухоль, похоже, спала, — констатировал Дейв. — Надо наложить целебную мазь и фиксирующую повязку. — Он повернулся к конюху: — Вы получили мазь, Мак?

— Да, сэр. — Конюх тут же принес коричневую бутылочку с лекарством, мягкую тряпку, с помощью которой удобно было втереть мазь, и уже хотел приступить к работе, но виконт остановил его:

— Не надо, я сам это сделаю.

— Вам нет никакой необходимости утруждать себя, ваша светлость…

— Это из-за меня гнедой получил травму, и я хочу сам вылечить его, — решительно заявил Дейв.

Видя, что спорить бесполезно, конюх молча передал виконту мазь и отправился кормить лошадей.

— Могу я вам помочь? — робко спросила Лиззи, стоя у входа.

— Жеребца надо чем-то отвлечь. Приласкайте его. Я не знаю, как он отреагирует на мазь. — Дейв повернулся к коню.

Пока Лиззи поглаживала жеребца, виконт надел кожаные перчатки и приготовился наложить мазь. Гнедой нервно затанцевал на месте, топча копытами душистое сено, устилавшее пол стойла.

— У него есть кличка? — предположила Лиззи, когда конь припал к ее ладони мягкими бархатистыми губами.

— Наверное, — ответил Дейв, — но мне ее не сказали. Я купил этого жеребца на постоялом дворе по дороге сюда. Если хотите, дайте ему кличку.

— Согласна. — Лиззи чувствовала на своей щеке теплое дыхание коня. Ей стало щекотно, и она засмеялась. — Как ты хочешь, чтобы тебя назвали? — спросила она, обращаясь к жеребцу.

Виконт тем временем присел на корточки и стал тщательно втирать мазь. Конь захрапел и, повернув голову, покосился на новоявленного лекаря.

— Посмотри лучше на меня! — воскликнула Лиззи и начала чесать коня за ушами. — Давай подумаем вместе, как тебя назвать. Что, если выбрать кличку по цвету шерсти — например, Шоколад или Орешек?

— Нет, это очень отважный и мужественный конь, — возразил Дейв. — Ему не подходит слащавая или слишком банальная кличка: он галопом мчался в ночи сквозь дождь, снег и заслужил более благородное имя.

— О, прости меня, я была не права, — обратилась Лиззи к жеребцу, и он скосил на нее свой карий глаз. Приглядевшись, девушка увидела маленькую беленькую звездочку у него на лбу и радостно воскликнула: — Я придумала! Давайте назовем его Звезда! Что вы думаете по этому поводу?

Жеребец вдруг наклонил голову, зафыркал, и Лиззи засмеялась.

— Смотрите! — воскликнула она. — Он одобряет мой выбор!

— Прекрасно, мне тоже нравится. Отныне мы будем называть гнедого Звездой.

Некоторое время Дейв продолжал сосредоточенно работать, а затем выпрямился и похлопал коня по холке.

— Завтра я уезжаю, — неожиданно сообщил он. — Да, я знаю, — тихо сказала Лиззи.

Ей не хотелось думать о расставании. Уж лучше бы он уехал внезапно, не прощаясь, на рассвете, когда все спят. Впрочем, Лиззи знала, что ей все равно будет его не хватать. Впереди ее ждали скучные и томительные дни…

— И когда вы снова появитесь у нас? — спросила она. — Наверное, месяцев через семь, не раньше?

Виконт улыбнулся:

— А если вы собираетесь снова каким-нибудь образом провести меня, то предупреждаю: у вас ничего не выйдет. Теперь я всегда буду начеку… — Дейв помолчал, а потом снова заговорил, но уже более серьезным тоном: — Простите меня за ерничанье. Я не умею прощаться.

— Я это поняла. — Лиззи постаралась скрыть свою грусть и досаду. Она с ужасом думала о том, как пусто и скучно станет в усадьбе, когда уедет Девлин. — По крайней мере, мы прекрасно провели время.

— Да, вы правы…

Прекрасно провели время… Эти слова звучали слишком банально и не выражали всех тех чувств, которые испытал Дейв во время своего визита в дом тетушки. Впрочем, это даже хорошо, что ему удалось удержать свои чувства под контролем. Ему не хотелось переступать определенные рамки в отношениях с Лиззи. Он отдавал себе отчет в том, что за эти дни она стала дорога ему, и не хотел подвергать дружбу с ней опасности. И все же рядом с ней он едва сдерживал себя; ему безумно хотелось уложить Лиззи на постель, раздвинуть ее ноги и овладеть ею.

Опасаясь, что она прочтет его дерзкие мысли, Дейв боялся смотреть Лиззи в глаза, но девушка была слишком неопытной и ничего не замечала: она по-прежнему ловила каждый его взгляд и смотрела на него с обожанием. Лиззи созрела для любви, но Дейв ничего не мог предложить ей; он должен был вернуться в Лондон, чтобы довершить начатое, и не желал походя срывать этот прекрасный цветок, хотя его аромат кружил голову и сводил с ума.

Встав, виконт вытер руки и, вздохнув, произнес:

— Элизабет…

У Лиззи упало сердце. Ей показалось, что он хочет сделать признание. Действительно, Дейва так и подмывало сказать ей, что он впервые в жизни встречает такую прекрасную девушку, что она дорога ему, что он хочет ее… но у него не поворачивался язык произнести все это.

— Пойдемте в дом, — наконец предложил он. Лиззи посмотрела на него затуманенным взором, и в этот момент в конюшню вошел помощник конюха с ведром воды, чтобы напоить гнедого. Это был совсем ребенок, ему не исполнилось еще и десяти лет; он с трудом таскал тяжелые ведра, но очень гордился своей работой. Должно быть, мальчуган принадлежал к бесчисленному потомству миссис Роуленд.

Дейв улыбнулся маленькому помощнику.

— Позволь мне. — Он взял ведро из рук ребенка и налил воды в поилку.

— Благодарю вас, сэр! — крикнул мальчик и выбежал из конюшни.

Дейв и Лиззи вновь остались наедине. Повесив пустое ведро на крюк, виконт некоторое время наблюдал, как жеребец, подойдя к поилке, пьет свежую воду, а затем похлопал его по крупу, словно прощаясь.

Видя, что виконт хочет уйти, Лиззи посторонилась, но замешкалась, и они столкнулись у дверцы. Девушка, смутившись, вспыхнула, и тут виконт, потеряв самообладание, крепко обнял ее. Их губы слились в страстном поцелуе. Дрожь пробежала по телу Лиззи, и она обвила руками шею Дейва. Они даже не заметили, что испугали ' лошадь, когда кинулись в объятия друг друга.

Дейв погрузил пальцы в густые волосы Лиззи, и она стала самозабвенно отвечать ему на ласки. Поцелуй опьянял ее, лишал способности мыслить.

Дейв уже хотел расстегнуть шубку Лиззи, но тут в конюшне кто-то громко кашлянул. Молодые люди сразу же отстранились друг от друга; они тяжело дышали, пытаясь определить, откуда донесся кашель, но увидели только спину поспешно выходившего из конюшни старшего конюха Мака. Он явно предупредил их