Джесинда вздрогнула, почувствовав обиду, но решила промолчать. Он испытывал ее, проверял на прочность ее любовь и преданность. И она должна была выдержать этот экзамен.

— Ты любишь его, а не меня, правда, маленькая развратница? — спросил Рэкфорд.

— Нет, Билли, я люблю тебя, — сказала она.

— Я плохой человек, Джесинда. Мне нельзя доверять. Я убийца и вор. Я принесу тебе одни разочарования.

— Я не брошу тебя, Билли, что бы ты ни говорил.

Рука Рэкфорда проникла в ее лоно, и Джесинда застонала от наслаждения. Его умелые ласки заставили ее корчиться и извиваться на песке. Наконец Рэкфорд снова лег на Джесинду, и она с готовностью приняла его в свои объятия.

— Ты нужен мне, Билли, — сказала девушка, гладя мужа по голове. — Я знаю, ты никогда не разочаруешь меня. Я всегда верила в тебя, поэтому и оставила тебе свои бриллианты при первой встрече.

Он на мгновение замер, но ничего не сказал.

— Я хочу тебя, Билли, давай займемся любовью, — умоляюшим голосом промолвила она, обвив его талию ногами.

И Рэкфорд вошел в нее в тот момент, когда новая гигантская волна с грохотом разбилась о скалы. Он шептал ей на ухо ее имя. Джесинда слушала его, глядя в усыпанное яркими, словно бриллианты, звездами небо, а затем стала покрывать лицо мужа страстными поцелуями. Джесинда ощущала солоноватый привкус на губах. Она не знала, были ли это ее или его слезы или, может быть, брызги морской воды.

— Прости, Джес, — шептал Рэкфорд. — Прости меня…

— Мне не за что прощать тебя, Билли. Ты хороший человек. Я люблю тебя, милый.

Рэкфорд застонал и крепче сжал жену в объятиях, приближаясь к апогею страсти.

— Никогда не оставляй меня, девочка моя, — бормотал он. — Ты — единственный человек на этой проклятой земле, который по-настоящему дорожит мной.

— Я люблю тебя, Билли, и всегда буду с тобой. Я никому не позволю причинить тебе боль.

Они вместе достигли вершин блаженства и замерли, тяжело дыша.

Луч маяка на мгновение осветил счастливое лицо Рэкфорда. Прижавшись щекой к его плечу, Джесинда гладила мужа по золотистым волосам. Ей было приятно нежиться в его теплых объятиях. Лежа рядом с ней на прохладном песке, Рэкфорд приподнялся на локте и, грустно вздохнув, взглянул на Джесинду.

— О чем ты вздыхаешь? — спросила она.

— Меня удивляет то, что ты видишь меня насквозь, — задумчиво промолвил он. — Но как в таком случае ты могла влюбиться в меня?

Она улыбнулась.

— Когда я впервые увидела тебя той памятной ночью в переулке, то подумала, что ты оживший Конрад. И в тот же миг влюбилась в тебя.

— А кто такой, черт возьми, этот Конрад?

— Главный герой поэмы «Корсар» лорда Байрона.

— Это персонаж той глупой книги о пиратах, которую ты захватила с собой, отправляясь во Францию?

— Она вовсе не глупая, — возразила Джесинда. — Конрад действительно пират, но добрый, а не злой.

— Понятно. А знаешь, когда я влюбился в тебя?

— Нет, но очень хочу узнать, — призналась Джесинда и, затаив дыхание, прижалась щекой к плечу мужа.

Рэкфорд поднес ее руку к своим губам и стал целовать каждый пальчик.

— В тот момент, когда ты залепила Флэрти пощечину.

— В переулке?

Он кивнул, и они рассмеялись.

— Знаешь, как я поразился, увидев царицу Савскую, сидящую за кучей мусора и отбросов! — воскликнул он. — «Мне здесь очень даже удобно», — заявила ты тогда. Я никогда не забуду выражения твоего лица. А потом ты дала Флэрти оплеуху.

— Он это заслужил.

— И я подумал: «Берегись, приятель. Эта девчонка — опасная штучка».

— Опасная штучка? Мне приятно это слышать, — промолвила Джесинда и крепче прижалась к Рэкфорду.

— Хочешь, проведем ночь здесь, на берегу океана, под яркими звездами и луной?

— Но ведь ты, ненасытное животное, не дашь мне спать!

— Должно быть, свежий морской воздух разбудил во мне пирата, — шутливо промолвил он и состроил зверскую физиономию.

Джесинда сделала вид, что обиделась, и Рэкфорд, засмеявшись, навалился на нее и стал целовать в губы.

Закрыв глаза, девушка нежно отвечала на его поцелуи. Но тут до их слуха донесся чей-то голос:

— Лорд Рэкфорд! Вы здесь? Отзовитесь!

— О Боже! — ахнула Джесинда и стала торопливо поправлять на себе одежду.

— Не волнуйся, это, должно быть, дворецкий, он не видит нас в такой темноте, — успокоил жену Рэкфорд и громко крикнул, стараясь, чтобы его голос не заглушал рокот волн: — Мы здесь, мистер Бекет! Что случилось?

— Лорд Труро просит вас явиться к нему, сэр, — сказал дворецкий, подходя ближе. — Пожалуйста, не медлите! Его только что поразил второй удар!

Рэкфорд и Джесинда быстро переглянулись, вскочили на ноги, взяли свою обувь и-поспешили к дому.

— О, мистер Билли, на этот раз ваш отец лишился зрения! — ломая руки, сказал мистер Бекет, когда они поднялись по шаткой лесенке на высокий берег.

— Боже мой, — пробормотал Рэкфорд.

— Мистер Плимптон опасается, что его светлость не доживет до утра. Он хочет видеть вас перед смертью, сэр.

Джесинда бросила на мужа настороженный взгляд.

— Я выслушаю не перебивая все, что он скажет, — пообещал Рэкфорд.

Войдя в дом, они направились в северное крыло, где располагались комнаты хозяев замка. В коридоре они столкнулись с тихо плачущей маркизой, которая только что вышла из спальни мужа. Увидев сына, она бросилась к нему и, обняв его, зарыдала.

— О, Уильям! Неужели он умрет? Мне страшно, я боюсь потерять его!

— Успокойтесь, матушка, — сказал Рэкфорд. — Джесинда, проводи ее светлость в гостиную и дай ей выпить бокал вина. Матушка, прошу вас, возьмите себя в руки. Я сейчас пойду к отцу и справлюсь, как он себя чувствует.

— Пойдемте, леди Труро, — обратилась Джесинда к маркизе и, обняв ее за хрупкие плечи, повела в гостиную.

Собравшись с духом, Рэкфорд вошел в комнату больного.

— Это ты, Уильям? — хрипловатым голосом спросил маркиз.

— Да, отец.

— Подойди ко мне.

Маркиз говорил невнятно, Комок подступил к горлу Рэкфорда. Жалкий вид отца потряс его. Бросив вопросительный взгляд на хирурга, он увидел, что мистер Плимптон уже приготовил инструменты и собирается пустить кровь больному.

— Оставьте нас наедине, — приказал он врачу. Рэкфорд понимал, что отец умирает и ему уже ничто не поможет. Он много раз видел смерть и не мог ошибиться.

Маркиз устремил в пространство невидящий взор своих изумрудных глаз. Они, как всегда, cсветились решимостью.