настоящий ливень. Рэкфорд крепко сжимал бедра Джесинды, стараясь доставить ей максимальное удовольствие. На этот раз она задавала темп и ритм движений. Ни одна женщина не доставляла ему такого острого наслаждения.

Запрокинув голову в порыве всепоглощающей страсти, Джесинда стала двигаться быстрее. Ее шелковистые локоны били его по лицу. Стиснув зубы, Рэкфорд сдерживал себя до тех пор, пока она не достигла апогея наслаждения. Когда судорога пробежала по ее телу и она издала последний громкий стон, Рэкфорд утратил контроль над собой и тоже погрузился в волны страсти, пережив экстаз.

После бури острых ощущений они долго лежали, не размыкая объятий. Они были похожи на двух потерпевших кораблекрушение моряков, выброшенных на берег океанской штормовой волной.

— Джесинда, — прошептал Рэкфорд, который потерял счет времени.

— Да, Билли?

— Мне нравится произносить твое имя. Я уже говорил тебе об этом? Оно похоже на звон церковных колоколов, разносимый по округе весенним ветерком.

Она приподняла голову и улыбнулась. Не говоря ни слова, поцеловала его в переносицу, а потом коснулась губами шрама над бровью.

Ее нежность тронула душу Рэкфорда. Он понял, что Джесинда действительно любит его, и в его сердце родилась надежда. Они смогут быть счастливы вместе, несмотря ни на что! Рэкфорду вдруг захотелось петь и плакать от радости. Но он сдержался и только крепче обнял Джесинду, прильнувшую к его груди. Рэкфорд ни на минуту не забывал, что эта хрупкая женщина, похожая на сказочную фею, сегодня ночью спасла его. Причем спасла не только его жизнь, но и душу. Рэкфорду казалось, что Джесинда знает об этом.

— Как ты думаешь, сколько сейчас времени? — спросила девушка.

— Часов семь, наверное, — ответил он и, приподнявшись на локтях, взглянул на каминные часы. Его глаза стали круглыми от изумления и ужаса. — Уже десять часов, Джесинда! — воскликнул он.

Она всполошилась.

— Десять часов? О Боже! Мне надо немедленно вернуться домой. Горничная будит меня каждое утро в половине одиннадцатого.

Они вскочили с постели и стали быстро одеваться. Рэкфорд понимал, что может произойти, если герцог и его домочадцы заметят отсутствие сестры.

— О Господи, — испуганно бормотала Джесинда, собирая разбросанные на полу предметы одежды.

Она удалилась за стоявшую в углу ширму и вскоре появилась одетая в платье, однако ей была необходима помощь Рэкфорда, чтобы застегнуть крючки на спине. В свою очередь, Джесинда помогла Рэкфорду, который уже успел натянуть рубашку и брюки, завязать шейный платок. Она умела делать модный узел, получивший название «почтовая карета». У нее был в этом деле богатый опыт, так как ее услугами часто пользовались братья. Однако сейчас у нее от страха дрожали руки, и она возилась с платком дольше, чем обычно. Тем не менее Рэкфорд терпеливо ждал. Ему не хотелось звать Филберта, которого он недолюбливал.

Через несколько минут они уже сидели в двухколесном экипаже Рэкфорда, мчавшемся по улицам Лондона в сторону Сент-Джеймс-стрит и Грин-парка. Дождь прекратился, но небо было все еще хмурым. Рэкфорд на всякий случай поднял кожаный верх коляски.

— Слушай меня внимательно, — промолвил он. — Ты должна сказать родным, что встала сегодня рано утром и пошла прогуляться в парк. А я пока поднимусь к герцогу и отвлеку его.

— Чем именно ты собираешься отвлечь брата?

— Что за странный вопрос! Я попрошу у него твоей руки! Лицо Джесинды озарилось радостью.

Когда коляска остановилась у парка, молодые люди поцеловались на прощание и девушка поспешно вышла из экипажа. Рэкфорд направился дальше, к дому Найтов, а Джесинда стала с беспечным видом прогуливаться по аллеям.

Однако, выждав минуту, она огляделась по сторонам и, громко засмеявшись, закружилась от переполнявшего ее счастья. Она встретила свою любовь! Какое это было чудо! Дже-синде хотелось поделиться своей радостью с Лиззи, рассказать ей о том, что она и Рэкфорд женятся.

Тем временем лорд как ни в чем не бывало подъехал к дому Найтов. Открыв дверь, мистер Уолш, как обычно, приветствовал гостя. Но на этот раз Рэкфорд приехал с визитом не к леди Джесинде, а к хозяину особняка. Сняв шляпу, он передал ее дворецкому и спросил, дома ли его светлость. Мистер Уолш сообщил, что герцог Хоксклифф находится в своем кабинете.

Рэкфорд направился туда, чувствуя, что его сердце готово выпрыгнуть из груди. Переступив порог кабинета, он поклонился. Роберт вышел из-за стола и пожал ему руку.

— С чем пожаловали, Рэкфорд? — спросил он.

Гость кашлянул, чувствуя, что как от волнения к горлу подступил комок.

— Ваша светлость, я приехал, чтобы просить руки леди Джесинды. У меня есть все основания полагать, что на этот раз она благосклонно отнесется к моему предложению.

Рэкфорд был доволен тем, что заранее заявил семье Джесинды о своих серьезных намерениях. Это должно было облегчить его задачу. Однако самодовольная улыбка сошла с его лица, когда он увидел, что герцог хмурится.

— Понятно, — промолвил он и, вскинув голову, с раздражением посмотрел на гостя, — И вы полагаете, что Джесинда примет ваше предложение после скандала, устроенного вами вчера на балу? Это было отвратительное зрелище, сэр.

— Приношу свои извинения за несдержанность, ваша светлость, но мистер Лоринг задел мою честь.

— В таком случае почему вы не вызвали его на дуэль?

— Потому что, если бы я сделал это, у него не было бы шансов остаться в живых.

Герцог невольно улыбнулся.

— Вы любите мою сестру, Рэкфорд?

Прямой вопрос смутил лорда. Он не знал, что ответить. Ему казалось, что настоящий мужчина не должен демонстрировать свои чувства. Кровь прилила к его лицу. Хоксклифф выгнул бровь, нетерпеливо ожидая ответа.

— Да, сэр! Я люблю ее больше самой жизни.

Рэкфорд потупил взор, чувствуя на себе испытующий взгляд герцога. А затем снова вскинул голову и посмотрел в глаза Роберту, ожидая его решения. Герцог удовлетворенно кивнул и позвонил в колокольчик.

— Позовите леди Джесинду, — сказал он вошедшему в кабинет дворецкому и, когда тот ушел, снова обратился к Рэкфорду: — Надеюсь, вы уверены, что поступаете правильно. Вы прекрасно знаете, что с ней чрезвычайно трудно сладить. Отныне ответственность за Джесинду ляжет на ваши плечи.

Прошло минут пятнадцать, а Джесинда все не появлялась. Рэкфорд начал беспокоиться. Что могло произойти с ней в парке? Она должна была сразу же направиться в дом.

— Куда запропала Джесинда? — пробормотал герцог обеспокоенным тоном.

— Наверное, мой визит оказался слишком ранним, — осторожно заметил Рэкфорд. — Если хотите, я могу заехать позже.

— Нет, останьтесь, лорд Рэкфорд. Я прекрасно понимаю, что творится сейчас в вашей душе. Вы наверняка с нетерпением ждете, что скажет вам леди Найт.

Герцог вновь позвонил в колокольчик. Но вместо дворецкого в кабинет торопливо вошла Джесинда. Ее волосы растрепались от быстрой ходьбы, щеки разрумянились. В этот утренний час она выглядела очаровательно.

— Ты звал меня, Роберт? — спросила она и тут же сделала вид, что удивлена тем, что в кабинете находится гость. — О, лорд Рэкфорд! Какая неожиданность!

Рэкфорд поморщился, решив, что Джесинда — никудышная актриса. Ее голос звучал неестественно, она явно переигрывала. Он бросил на нее сердитый взгляд, давая понять, что если она не соберется сейчас, то Роберт обо всем догадается. Однако герцог, казалось, не замечал притворства сестры. Несколько мгновений он с нежным обожанием смотрел на нее, а затем многозначительно улыбнулся и, заложив руки за спину, промолвил торжественным тоном:

— Дорогая сестра, я пригласил тебя сюда в столь ранний час, чтобы сообщить радостную новость. Этот