Он слабо улыбнулся.

— Знаете, что он сделал после убийства Гилберта Леслера?

— Нет.

— Принял ванну.

Я недоверчиво посмотрел на него.

— Если верить соседу, он действительно купался.

— Объясните, — попросил я.

— За стеной живет старый холостяк, он утверждает, будто слышал, как около девяти наполняли ванну.

— Он совершенно уверен, что ванну?

— Во всяком случае, он так говорит, и я ему верю! У него в квартире это отлично слышно. Я проверял.

Я покачал головой. Час от часу не легче!

Он закурил новую сигарету, справился в блокноте, откинулся на спинку дивана, закрыл глаза и начал:

— Директор Леслер вырос в зажиточной семье. Отец — архитектор, на рубеже веков весьма известный. Четверо детей: Клара, Свен, Нильс и Лео; троих вы видели внизу в столовой. Архитектурных талантов никто из детей не унаследовал. Зато у Свена очень рано проявились блестящие финансовые способности. Он обладал редким даром приумножать деньги. Бывало, получит одну крону и мигом сделает из нее две. Кроме того, природа наделила его кое-какими инженерными способностями, не говоря уж об организаторских. Отошедшая к нему доля отцовского наследства неуклонно росла, а доля младшего брата Лео столь же неуклонно таяла. Свен скупал старые полуразвалившиеся фабрики, реконструировал их, строил новые и уже к сорока годам создал огромный концерн, который ныне является одной из крупнейших в стране частных фирм.

Брак Свена Леслера оказался бездетным, врачи ничего сделать не сумели. Поэтому они с женой и усыновили мальчика — Гилберта. Приемный сын подрастал, но все шло совершенно не так, как надеялись его новые родители. Возможно, отчасти виновато воспитание — приемная мать вконец избаловала мальчишку, — а возможно, отчужденность, которую Гилберт ощущал с тех пор, как в десять лет узнал, что родители у него неродные. Словом, он заявил, что по стопам отца не пойдет и бизнесом заниматься не станет. Он жаждал приключений и выбрал профессию летчика. Начал стажером в ВВС, но так и не смог подчиниться воинской дисциплине. Одно время служил в гражданской авиации, однако скоро за воздушное хулиганство остался без места. С тех пор нигде не работал и пристрастился к выпивке. Последнее время его частенько видели в обществе сомнительных типов. Какие-то деньги он получал от отца, остальное добывал, скорее всего, через векселя и закладные. На первых порах жил здесь, а минувшей зимой переехал в маленькую квартирку в Норрмальме.

Веспер Юнсон умолк, достал из жилетного кармана пилочку и стал задумчиво обрабатывать ноготь большого пальца. Потом продолжил:

— Самым бездарным из четверых, похоже, оказался братец Нильс. Вялый, без творческой жилки. Правда, схитрить вполне способен. На это у таких людей ума хватает. К тому же по натуре он большой упрямец.

Мне вспомнились неприкаянные ручищи Нильса.

— Ему бы за станком работать, верно?

Комиссар кивнул.

— Однако он занимает место управляющего филиалом леслеровской фирмы. Жалованье высокое, ответственности мало, работы никакой — чистая синекура. Свен вообще был щедр к своей родне. У Лео примерно такая же должность, а сестра Клара, вдова офицера, получила на пятидесятилетие целую кучу акций.

— Лео женат?

— Неужели он похож на отца семейства?

— Не похож, — согласился я. — Зато у Нильса жена просто очаровательная. Я чуть не утонул в ее глазах. Дети у них есть?

Веспер Юнсон покачал головой.

— Даже собаки нет. Женаты уже лет десять. Она была стенографисткой в его конторе.

— Старательная девушка.

Он спрятал пилку в карман и с отсутствующим видом разглядывал ногти. Я отметил, что они прекрасно ухожены.

— Братья и сестра наследуют огромное состояние, — задумчиво продолжал он. — Бесспорно, это можно счесть убедительным мотивом для убийства. Но не менее бесспорно и другое: никто не станет убивать двух близких родственников, если его не вынудят. А заметьте, положение сестры и братьев Леслеров не безвыходное и безвыходным не было. Все они прилично устроены. Насколько я слышал, Лео добросовестно спускает свои денежки, но Свен ни разу ему не отказывал в ссудах. У Нильса жалованье настолько высокое, что остается даже после оплаты счетов за наряды жены. Клара получает дивиденды от своих акций, и этого с лихвой хватает на все нужды.

— Вы уверены, что в последнее время Свен не предпринял шагов, которые могли изменить их положение?

— Пока такие подозрения не подтверждаются, — вздохнул Юнсон. — Вдобавок у всех троих полное алиби. Мы, конечно, проверим их показания, но чутье мне подсказывает, что здесь все в порядке. Лео был в цирке, двое остальных — плюс Мэри — играли в бридж где-то в Старом городе. Между прочим, нам удалось выяснить, чем занимался Свен Леслер начиная с той минуты, как в половине третьего сошел с норрландского поезда, и до тех пор, как без четверти девять вечера появился здесь.

— Я весь внимание.

— Еще бы, — саркастически усмехнулся он. — Только не воображайте, что я расскажу вам больше, чем хочу.

— Да у меня и в мыслях такого нет!

Он кивнул и довольно расправил усы.

— Прямо с Центрального вокзала Свен Леслер поехал в турецкие бани «Стуребадет» и пробыл там до пяти. Потом он прошелся по магазинам, в частности купил книгу и несколько галстуков. Около шести он зашел в «Оперный погребок» и пообедал, кстати, в одиночестве. Примерно в восемь вышел, взял такси и поехал в гараж, где была на профилактике его машина. Хотел ее забрать, но вынужден был еще полчаса подождать. Выехал он приблизительно в половине девятого и направился прямо сюда.

Я открыл, было, рот, но тут вошла фрекен Таппер со связкой ключей. Она направилась в угол возле дивана, где за зелеными портьерами скрывалась лестница, и нас, похоже, не заметила.

— Далеко собрались? — спросил комиссар.

Она остановилась и медленно повернулась к нам.

— Дверь надо запереть на крыше. Из полиции только что принесли хозяйские ключи.

Она двинулась дальше и скоро исчезла среди зелени. А Веспер Юнсон продолжал:

— Знаете, что за темные пятна были на костюме Свена Леслера?

Я покачал головой.

— Машинное масло. С примесью тавота и сажи.

— Наверное, перепачкался в гараже.

Он прищурился.

— А я вот не уверен. По словам автомеханика, он близко не подходил, держался в стороне. Но есть другая…

Он осекся и уставился на лестницу. За зелеными портьерами заскрипели ступеньки, и неожиданно на нижней появилась Хильда Таппер. На ней лица не было, рукой она хваталась за сердце. Мы бросились к ней.

— Что случилось? — спросил Веспер Юнсон.

Старуха тяжело привалилась к перилам.

— Сирень, — пробормотала она, как-то странно глядя на нас. — Белая сирень…