Но Маня была не робкого десятка:

– Вы, конечно, можете кричать и ругаться сколько угодно, а Инночку мы заберем! Только пожалуйста, верните ее игрушку, Пушистика, а все остальное оставьте пока себе. Просто вы же сами знаете, как Инночка эту игрушку любит, вы ведь специально за ней возвращались?

– Убирайся отсюда, сопля!

Сопля? Это уж слишком!

– Да мы и сами не хотим задерживаться! Аля, идем, обойдемся и без Пушистика!

– Я ж говорила, надо было сразу… – пробормотала Аля и шагнула к двери. Маня за ней.

– А ну стоять! Стрелять буду! – раздалось сзади.

Они невольно обернулись и замерли. Старуха целилась в них из охотничьего ружья. Ничего себе сюрпризик! Маня даже не столько испугалась, сколько обалдела. Аля только крепче прижала к себе Инночку.

– Отпусти ребенка, халда!

– Не отпускай! – шепнула Маня.

– Отпусти, кому говорю! Не отпустишь, я сейчас эту наглячку продырявлю!

И она ткнула ружьем в Маню. У той душа ушла в пятки. Старуха явно сумасшедшая и в состоянии привести угрозу в исполнение. Побелевшая как полотно Аля осторожно поставила Инночку на пол.

– Так, хорошо! Руки вверх!

И тут вдруг громко разрыдалась Инночка. Она плакала так отчаянно, так горько… Однако на старуху это, видимо, не подействовало.

– Так, сейчас я вас пристрелю к чертовой матери!

– Что это здесь происходит? Что за идиотские шутки? – раздался вдруг из дверей голос Маниного папы. – Вы что, с ума сошли? Сию минуту бросьте ружье!

От неожиданности Агриппина Яковлевна резко повернулась, а знаменитый артист Малыгин вдруг выхватил из кармана небольшой пистолет и навел на старуху.

– Одно движение, мадам, и я всажу вам пулю в лоб! – произнес он.

– Не посмеете! Вы же интеллигент, сразу видно! – пролаяла старуха.

– Еще как посмею!

– Нет, вас же посадят!

– Никто и никогда! Я спасаю себя и свою дочь! К тому же у меня будет свидетель. Маня, убери ребенка!

Совершенно ошалевшая, Маня схватила Инночку и поволокла на кухню. Но неужели папа и вправду ее убьет? У него сейчас было такое выражение лица, что, кажется, и до старухи дошло: он может выстрелить. Она опустила ружье.

– Вот, уже лучше, – произнес Малыгин, – а теперь положите его на пол. Так, так. Отойдите подальше и сядьте!

Старуха подчинилась. Малыгин спрятал пистолет, поднял ружье, разрядил его и патроны сунул в карман.

– Вот так. А теперь попрошу объяснить мне, в чем дело? Маня! Что все это значит?

– Это значит, что эта девка и ваша дочь вознамерились украсть мою внучку. Вот и пришлось прибегнуть к оружию.

– А других аргументов у вас не было?

– Я их все уже исчерпала!

– Но с какой стати им понадобилось красть вашу внучку?

– Папа!

– Подожди, Маня. Я вас спрашиваю, мадам?

– Потому что у них, у всех, уже мозги набекрень! Гуманисты, спасители человечества! А что один маленький ребенок страдает, им наплевать! Что у ребенка мать хуже самой поганой погани, что она бросает его на такую вот халду, которую ничего не стоит обмануть, которая первому попавшемуся мужику все о себе вываливает, которая бросает ребенка одного и мчится на свидание неведомо к кому…

– Папа, не слушай, это все неправда! – в отчаянии закричала Маня.

– Погоди, Маняша, я сперва выслушаю одну сторону, а потом уж…

– Нет, – подала вдруг голос молчавшая до тех пор Аля, – это все правда, только я же не знала, что все подстроено… Что она хочет выкрасть Инночку…

– Ничего не понимаю! Кто у кого украл девочку?

– Я! Я выкрала ребенка у преступной матери, которая бросила ее на преступно легкомысленную няньку! Я спасала девочку! И не отдам ее. Вы унесете ее только через мой труп!

– Ладно, это все восклицания! Слишком много эмоций. Маня, попробуй-ка ты мне все объяснить!

– Папа, перед самым Новым годом мама Инночки уехала по делам в Бразилию. Она вообще довольно