Это, однако, достаточно редкое исключение. В основной своей массе индийское народное устное творчество весьма далеко отстоит от «классической» сказочной литературы, несмотря на общность целого ряда мотивов. Особенно это относится к фольклору малых неарийских народностей. И все же специфика последнего заключается не столько в своеобразии сюжетов и мотивов, сколько в характере их подачи — в том материальном и духовном фане, на котором они воплощаются и развертываются. Весьма показательно, что подлинной оригинальностью здесь обладают как раз наименее характерные, наименее «сказочные» (в узком смысле этого слова) жанры сказки — те, что ближе всего стоят, с одной стороны, к легенде, преданию или балладе, а с другой — к бытовой новелле, житейскому анекдоту. Образцами первых могут служить гондские сказания о Лохабандхе и Сингхи-сурве (№№ 46 и 47). Круг вторых значительно шире. Сюда относится, в частности, целый ряд сантальских сказок, опирающихся на реальные житейские ситуации, например сказки о пьяном хвастуне (№ 83), о продажных свидетелях (№ 84), о сироте, которого обобрала родня (№ 85), о недогадливом зяте (№ 86), об украденной козе (№ 87) и др. К ним примыкают и сказки муриев, в первую очередь те, которые посвящены выбору невесты (№№ 53, 54 и др.).
Среди более «типических» сказок выделяются определенным своеобразием цикл, связанный с поползновением брата жениться на родной сестре (№№ 56—58; ср. № 43), и цикл, касающийся браков с животными (№№ 29—36).
В числе сказок о животных центральное место принадлежит двум циклам — шакальему и тигриному. Не будучи особо специфичными — сказки этого типа широко распространены по всей Индии,— они содержат немало оригинальных деталей и поворотов сюжета. В то же время эти сказки показывают, насколько большое место в сознании людей, чья жизнь тесно связана с лесом, занимают два зверя: шакал, выступающий здесь в двух традиционно-индийских своих ипостасях — мудрый благожелательный советчик сочетается в нем с бессовестнейшим пройдохой,— и жестокий убийца-тигр, постоянно угрожающий человеческой жизни.
Наконец, своей формой привлекают внимание те гондские сказки, в которых большое место принадлежит песенному элементу. Крайне незамысловатые по сюжету, они покоряют таящейся в них поэтичностью. Таковы, например, сказка о девушке Дасмотин, похищенной змеем (№ 35), сказка о съеденной рыбе-девушке, завершающаяся весьма жестокой развязкой (№ 29), и особенно сказка о безответной невестке (№ 45).
Здесь мы ограничились самыми беглыми замечаниями о характере центральноиндийского фольклора. Тем же, кто захочет ознакомиться с ним более глубоко, можно порекомендовать обратиться к упоминавшейся выше книге В. Элвина. Читатель найдет в ней и специальные характеристики основных типов сказок, и очерк истории изучения индийского фольклора, и исчерпывающую библиографию вопроса.
СКАЗКИ ЦЕНТРАЛЬНОЙ ИНДИИ
1. Птичий раджа
Давным-давно птицы решили сделать павлина своим раджей. Вот они и попросили его пойти и одеться во все самое лучшее, прежде чем воссесть на престол. Павлин удалился и возился так долго — свои перья раскладывал так и сяк, что птичий народ устал его ждать.
Среди птиц сидела сова, и все птицы дивились ее огромным глазам. Говорят все друг дружке:
— Надо нам ее сделать раджей.
Время идет, а павлина все нет — вот они и возвели сову на престол.
Все уже кончилось, тут выходит горделиво павлин.
— Ты такой щеголь — ну прямо ганда! — кричит ему воробей.— С нынешнего дня ты будешь наш ганда.
И они прогнали его из собрания, потому что гандам положено держаться отдельно.
2. Лягушка-неудачница
Пошла раз лягушка в гости к гонду. Прискакала к его дому и говорит:
— Рам-Рам, дядюшка.
— Рам-Рам, племянничек,— отвечает гонд.— Омыть тебе ноги теплой водой или холодной? 1
— Холодной,— говорит лягушка.
Гонд притащил горшок холодной воды и только хотел омыть лягушке ноги, она вдруг сама туда прыг, искупалась и назад вылезла.
— Умная ты лягушка,— говорит гонд,— мало воды расплескала.
Потом гонд усадил ее со всем почетом и спрашивает:
— Что я сегодня могу для тебя сделать?
— Дядюшка,— отвечает лягушка,— я иду навестить раджу. Почему бы тебе не послать свою дочку вместе со мной?
Гонду это пришлось по душе, и он послал свою дочку вместе с лягушкой. Лягушка скакала впереди, а девушка шла сзади. Скоро лягушка устала, вскочила на девушку и уселась у нее на груди. Девушка только рассмеялась, и они весело прошли всю дорогу до дворца раджи.
Увидела лягушка раджу и говорит:
— Рам-Рам, раджа-сахиб.
А радже очень понравилась девушка. Он и думает: «У этой лягушки жена милее, чем у меня». Ввел он девушку в дом, а лягушку оставил сидеть на веранде.
Потом раджа спрашивает:
— Омыть тебе ноги теплой водой или холодной?
— Холодной,— отвечает лягушка.
А раджа принес горшок кипятку. Лягушка-то думала — вода там холодная,— прыгнула прямо в горшок и сварилась. Тут раджа женился на девушке, а дохлую лягушку бросил в реку.
3. Шакал и кабан
Раз мучил шакала голод. Думает он: «Пойду-ка я к дядюшке тигру, чего-нибудь у него поесть раздобуду». А по дороге ему повстречался кабан. Шакал говорит:
— Братец, этот мой грязный дядюшка тигр сегодня тебя оскорбил.
— Ладно. Что он сказал?
— Он сказал: «Дай мне только встретить этого грязного кабана — от него и хвоста не останется. Не съем я его, так пусть кто угодно усы мне обрежет».
Вот что сказал шакал. А кабан говорит:
— Если я увижу этого грязного тигра, я его одной ногой укокошу.
Вот приходит шакал к своему дядюшке. Морду совсем скривил.
— Что это ты нынче морду кривишь, племянничек?
— Я встретил кабана по дороге. Он мне сказал: «Дай мне увидеть этого грязного тигра, я его одной ногой укокошу».
Тигр говорит:
