ноги, они, видимо, только ждали команды.

– Не завидую этому ублюдку, – спокойно сказал Джой.

– Ну не знаю, Ник, – говорил тем временем Брайн. – Условие было таким, чтобы Мэгги вошла одна.

– Я не хочу отпускать ее одну. На кой черт нам все это нужно, если мы не снимем это.

Брайн направился к диспетчерскому пункту, который располагался в центре улицы в окружении полицейских машин.

– Я попрошу его, – бросил нам Брайн.

Пока он вел переговоры с забаррикадировавшимся в своей квартире Гектором, я не могла не удивляться тому, как в случае необходимости мгновенно можно наладить линию телефонной связи, тогда как в обычной ситуации не дозовешься телефонного мастера и какой-то рядовой обрыв не ремонтируют по целым неделям.

– Только посмотри, – сказал мне Джой, показывая в сторону диспетчерского пульта. – У меня дома уже три дня не работает телефон, а телефонный мастер еще не приходил.

– Мы думаем об одном и том же, – удивилась я.

– А зачем ты носишь обручальное кольцо?

– Как зачем? Я замужем.

– Глядя на тебя, этого не скажешь.

– Я действительно не чувствую себя замужем, но это другая история, – улыбнулась я.

– И ты связалась с этим Полом Ньюменом, правильно? – проговорил Джой, взглянув на Брайна. – Но он не для тебя, малышка.

Ник сделал мне знак.

– Я хочу заснять тебя вместе с Брайном, – сказал он. – Ты обрисуешь телезрителям ситуацию: чего этот Гектор хочет, что он намерен сделать…

Я кивнула, все еще размышляя над словами Джоя.

– И приведи себя в порядок, – добавил Ник. – Причешись и постарайся выглядеть почувственнее.

Я направилась к такси, и со стороны зевак снова раздались приветственные крики.

– Эй, Мэгги, ты не замужем?

Очень скоро буду, подумала я и помахала им рукой.

– Улыбнись, Мэгги! Ты боишься этого пуэрториканца?

Я улыбнулась. Какие к дьяволу пуэрториканцы? Меня тревожат лишь евреи-брокеры, которые заграбастали мои деньги.

Когда я сидела в такси и наводила красоту, какой-то идиот начал орать:

– Браво, Гектор! Браво, Гектор!

Его крики подхватили в толпе, и через несколько секунд все зеваки хором скандировали:

– Браво, Гектор! Браво, Гектор! Чрезвычайное происшествие превращалось в шоу. Съемочная группа ждала, когда мы приступим к работе. Все волновались и чувствовали крайнее нетерпение. «Массовка» на Моррис авеню была готова к представлению. Однако Брайн, словно забыв обо всем, затеял горячую дискуссию с Ником, который, в свою очередь, был явно озабочен тем, чтобы съемочная группа сработала четко и без ненужных инцидентов.

– Как насчет того, чтобы через полчаса вслед за Мэгги вошла бы и съемочная группа? Договорились? – спрашивал Ник.

– Не знаю. Ему нужно время, чтобы с ней поговорить. Я не хочу, чтобы он нервничал. Чтобы он почувствовал, что на него как-то давят или принуждают к чему-то. Я хочу, чтобы женщины остались живы.

– Сколько же, черт возьми, ему нужно времени? – взорвался Ник. – Тридцати минут больше чем достаточно, чтобы Мэгги поговорила с ним наедине!

– Послушайте, – сказал Брайн, – единственное, что меня волнует, – это три женщины.

– Четыре, – поправил Ник. – Не забывайте про Мэгги.

Брайн явно разозлился.

– Не цепляйтесь к словам, Сприг. Я ни о чем не забываю.

– Так я смогу туда войти через тридцать минут?

– Пожалуй. Однако я хочу, чтобы вы потом убрались оттуда как можно быстрее. Мы договорились с ним, что, как только входит Мэгги, он сразу освобождает женщин. Вам ясно?.. Если вы не выйдете, то я буду вынужден принять меры.

– Что это значит, черт возьми?

– Это значит, – заорал Брайн, – что вам лучше не раздражать его своими камерами и лампами, иначе он разнесет полквартала.

Ник немного подался назад – чтобы не стоять с Брайном нос к носу. Брайн некоторое время рассматривал Ника, а потом сплюнул.

– Дерьмо, – сказал Ник, качая головой. – Какое дерьмо. Теперь я начинаю опасаться и за