Ллойдом. По совету специалистов ассоциации они обратили внимание на суда, плавающие под «удобными флагами», приписанные к сомнительным портам и принадлежащие подозрительным владельцам. Общими усилиями Ллойда, Антитеррористического отдела Интеллидженс сервис, американского ЦРУ и береговой охраны более двухсот судов попали — без уведомления их капитанов и владельцев — в чёрный список. Негласная инструкция требовала не допускать их захода в порты. И снова ничего. Буря затаилась, и уведомленные о ней со все возрастающей тревогой поглядывали на лениво покачивающиеся буйки штормового предупреждения — горизонт был чист.
Капитан Линнет знал горы: человек, не имеющий специального оснащения и дерзнувший отправиться в путь по занесённому снегом лесу с невидимыми деревьями, корнями, расщелинами, ямами, оврагами и ручьями, может считать себя счастливчиком, если пройдёт полмили в час, не свернув шею.
Наибольшая опасность таилась в неслышно журчащих под настом и тонким льдом ручейках. Промочив ноги, человек быстро теряет внутреннюю температуру тела, что ведёт к переохлаждению и обморожению конечностей.
Олсен дал ясно понять: ни при каких обстоятельствах беглец не должен пересечь границу с Канадой или добраться до действующего телефона. На всякий случай.
Линнет не сомневался в успехе. Без компаса объект будет ходить по кругу. Через каждые несколько шагов он будет спотыкаться и падать. К тому же в безлунную ночь в лесу темно.
Да, у него преимущество в пять часов, но, даже двигаясь по прямой, он вряд ли прошёл больше трех миль. Спецназовец на лыжах идёт втрое быстрее, а на снегоступах — вдвое.
Насчёт лыж Линнет был прав. Расстояние от места высадки с вездехода до разрушенной Хижины они прошли за час. Осмотр местности показал, что в дом афганец не возвращался. Это означало, что он ушёл в чём был и без оружия. Два трупа со сложенными на груди руками лежали в холодной столовой, где им не угрожало лесное зверьё. Ждать им придётся до тех пор, пока погода не улучшится настолько, чтобы за ними смогли прислать вертолёт.
«Команда А» состояла из двенадцати человек, и Линнет был единственным офицером. Его заместитель имел звание унтер-офицера, остальные десять были солдатами разных сержантских званий.
По специальностям они распределялись так: два сапёра-взрывника, два радиооператора, два «медика», взводный сержант, разведчик и два снайпера. Пока Линнет осматривал Хижину изнутри, взводный, опытный следопыт, осмотрел прилегающую территорию.
Снег уже прекратился, и территория вокруг вертолётной площадки, куда прибыли спасатели из Мазамы, и у передней двери представляла собой месиво. Но от разбитой стены прогулочного дворика на север уходила одна-единственная цепочка следов.
Случайность? Логика подсказывала Линнету, что именно это направление должно было представляться беглецу самым бесперспективным. До канадской границы двадцать две мили. Для афганца — сорок четыре часа ходу. Он никогда бы не ушёл так далеко, даже с компасом. В любом случае капитан рассчитывал перехватить беглеца по крайней мере на полпути.
На первую милю у них ушёл целый час — и это на снегоступах. Следы привели «команду А» к ещё одному домику. О нём Линнета не предупредили, как и о существовании ещё двух или трех, построенных в Пасайтеновом заповеднике ещё до принятия запрета на любое строительство. В домике определённо кто-то побывал — на это указывали и разбитая ставня, и валяющийся рядом с окном камень.
Капитан вошёл первым — с карабином на изготовку. Двое встали по обе стороны от разбитого окна. Через минуту стало ясно — в доме никого нет, как нет никого ни в гараже, ни в дровяном сарае. Зато следов хватало. Линнет щёлкнул выключателем. Ничего. Приезжая, хозяин пользовался, очевидно, находящимся в гараже генератором, который был сейчас отключён.
В гостиной возле камина нашлись спички и длинные тонкие свечи — очевидно, на случай отказа генератора. На решётке лежали сухие поленья.
Капитан повернулся к радиооператору:
— Свяжись с шерифом и выясни, кто владелец.
Осмотр внутренних помещений показал, что беглец явно что-то искал, но действовал при этом достаточно осторожно и по крайней мере ничего не разбил.
— Дом принадлежит хирургу из Сиэтла, — доложил сержант. — Приезжает сюда летом, по выходным и на время отпуска. Осенью все закрывает.
— Узнай имя и номер телефона — шериф должен знать. Потом свяжись с Форт-Льюисом, пусть позвонят этому парню домой и соединят напрямую с нами.
То, что владельцем дома оказался врач, можно было считать удачей — врачи всегда носят с собой пейджер на случай крайней необходимости. Данная ситуация вполне вписывалась в эту категорию.
Возле Сурабаи корабль-призрак так и не появился. Впрочем, и груз дорогих восточных шёлков его там не ждал, хотя на палубе «Графини Ричмондской» и стояли шесть предназначенных для него морских контейнеров.
Судно обогнуло с юга Яву, миновало остров Рождества и вошло в Индийский океан. Жизнь на борту шла установленным порядком, рутина превратилась в некое подобие ритуала.
Психопат Ибрагим почти не выходил из кабины, тяжело перенося морскую болезнь. Остальные семеро занимались своими делами и практически не общались: инженер присматривал за двигателями и постоянно пребывал в машинном отделении, поддерживая максимальную скорость и не обращая внимания на расход топлива. Куда бы ни шла «Графиня Ричмондская», горючее на обратный путь ей не требовалось.
Две загадки оставались неразгаданными, и решить их Мартину не удавалось: куда идёт корабль и какого рода взрывчаткой заполнены шесть её контейнеров? Похоже, этого не знали и другие, за исключением, может быть, инженера-химика, но он болтливостью не отличался, и в редких разговорах эту тему не поднимали.
Радиооператор, нёсший бессменную вахту в рубке, должно быть, получал какую-то информацию о проверке судов в Тихом океане и усилении охраны Ормузского пролива и Суэцкого канала и, скорее всего, докладывал её Ибрагиму, но с прочими новостями не делился.
Остальные пятеро поочерёдно отрабатывали на камбузе, готовя нехитрую еду из консервированных продуктов, и меняли друг друга у штурвала. Штурман прокладывал курс — сначала строго на запад, потом к югу, в обход мыса Доброй Надежды.
В свободное время они молились по пять раз на день, как и определено Писанием, читали Коран и смотрели на море.
Попытаться захватить корабль? Мысль эта посещала Мартина часто. Он мог бы украсть с камбуза нож. Из семерых противников огнестрельное оружие имел только Ибрагим. Плюсом было то, что обычно все семеро находились в разных местах, от машинного отделения внизу до радиорубки на полубаке. Мартин понимал, что, как только судно приблизится к цели, ему не останется ничего другого, как действовать. Но пока «Графиня Ричмондская» пересекала Индийский океан, и он терпеливо выжидал.
Дошло ли по назначению сообщение, засунутое в кармашек рюкзака аквалангиста, или осталось непрочитанным и валяется где-нибудь на чердаке с прочим хламом? Мартин не знал. Не знал он и о том, что стал инициатором глобальной охоты за кораблём-призраком.
— Я разговариваю с доктором Беренсоном?
Майкл Линнет взял у сержанта-радиста наушники.
— Вас беспокоят из службы шерифа Мазамы, — соврал он. — Мы сейчас в вашем домике. К сожалению, порадовать не могу — здесь у вас побывали. Проникновение со взломом.
— Что? Вот чёрт! И как? Что пропало? — пропищал голос из Сиэтла.
— Трудно сказать. Он проник через окно. Разбил стекло камнем. Пока это единственное отмеченное повреждение. Что касается украденного, то я хотел бы проверить. Вы храните здесь огнестрельное оружие?
— Конечно, нет. У меня есть два охотничьих ружья, но осенью я всегда забираю их с собой.
— Отлично. Пойдём дальше. Как насчёт тёплой одежды? Где вы её держите?
