шесть часов. Честь имею, джентльмены.
Хорнблоуэр покидал кабинет лорда Нельсона со странным чувством горечи и недоумения. На его глазах первый адмирал Англии был унижен, оскорблен, выведен из равновесия, но винить в этом мистера Марсдена, относившегося к лорду Нельсону с огромным уважением, казалось нелепым. Здесь определенно скрывалась какая-то загадка, и связана она была, несомненно, с женщиной. Но почему все-таки адмирал так страшно побледнел, когда Марсден настаивал на соблюдении тайны в отношении Эммы Гамильтон? На этот вопрос у капитана не было ответа, а возникшие в его голове предположения представлялись настолько чудовищными, что он запретил себе даже думать о них.
Хорнблоуэр не стал распаковывать вещи, так как пока было не совсем ясно, сколько времени ему придется пользоваться гостеприимством лорда Нельсона. Марсден на сей счет высказался как-то неопределенно, поэтому капитан не исключал, что вечером придется уехать. Он решил вместо этого немного пройтись по свежему воздуху и спустился в холл, где застал графа Миранду, занятого раскуриванием толстой гаванской сигары.
— Я ждал вас, дон Горацио, — сказал вполголоса испанец, шагнув навстречу Хорнблоуэру. — На прогулку? Если не возражаете, я к вам присоединюсь.
Выйдя со двора, они зашагали по тропинке, огибающей поместье и ведущей к раскинувшейся поодаль деревушке. Граф некоторое время молчал, собираясь с мыслями и морща лоб.
— Позвольте мне предостеречь вас, друг мой, — заговорил он, наконец, — от неосторожных высказываний за столом, да и вообще… в присутствии этой женщины. М-р Марсден поручил мне предупредить вас, но я и сам слишком много знаю о ней, в том числе такого, что может быть не известно даже ему.
— Вы встречались с леди Гамильтон? — не смог скрыть удивления Хорнблоуэр.
— Первый раз вижу.
— Откуда же тогда?..
— Откуда я знаю, что это за фигура? Сейчас расскажу. Между нами говоря, не будь эта дама под покровительством и защитой нашего хозяина, сидеть бы ей в тюрьме по подозрению в шпионаже или за долги. Вы о ней раньше что-нибудь слышали, дон Горацио?
Мало кто из офицеров флота не слышал о скандальной связи между супругой британского посла в Неаполе и только что произведенным в контр-адмиралы Горацио Нельсоном, героем сражения при Сан- Висенти и победителем французского флота на Ниле. Связь эта продолжалась вот уже семь лет и служила непересыхающим источником слухов и сплетен. Два года назад сэр Уильям Гамильтон скончался «от воспаления рогов», как грубо шутили злые языки, и с тех пор в обществе упорно муссировался слух о скорой женитьбе Нельсона на красавице-вдове. Во всяком случае, ни леди Эмма, ни сам адмирал никогда не скрывали своих отношений. Вот и все, пожалуй, что было известно Хорнблоуэру, о чем он вкратце и поведал своему собеседнику.
— Понятно, — кивнул Миранда. — Выходит, вы знаете то же, что и все. А теперь я расскажу вам кое- что, известное очень немногим. Вы ведь знаете, дон Горацио, что мне несколько лет довелось служить во французской армии?
— Да, м-р Барроу упоминал об этом, — сказал Хорнблоуэр.
— В 1796-м году я служил при штабе дивизии в Южной Италии, и моим постоянным собутыльником был один субъект, которого все высшие чины, включая командира дивизии, боялись как огня. Ходили слухи, что он друг-приятель начальника тайной полиции. Я сошелся с ним, потому что этот тип знал массу интересных историй из светской жизни при всех европейских дворах. Со мной он чувствовал себя свободно — я же испанец, а не француз — и часто откровенничал, особенно после изрядной дозы спиртного. Однажды он похвастался мне, что при дворе короля Неаполя ему удалось завербовать замечательного агента, причем, это не стоило ему ни гроша. Агентом была женщина, англичанка, близкая подруга королевы и жена британского посла при дворе Фердинанда IV [32]. Мой собутыльник рассказал, что она уже продавала неаполитанские секреты Британской Короне, поэтому не испытывала особых угрызений совести, торгуя тем же товаром с французами. Заполучил же он ее самым тривиальным способом. После крупного карточного проигрыша, который дама обещала вернуть в течение недели, ей тонко намекнули, что отдавать долг вовсе не обязательно, достаточно узнать через ее подругу, королеву, кое-какие подробности о ближайших планах ее супруга. Леди Гамильтон — а это была она, хотя мой пьяный приятель был достаточно осторожен, чтобы не называть имен, — согласилась не моргнув глазом. Насколько мне известно, она продолжала сотрудничать с французами последующие два года. Что произошло после, я не знаю, так как был переведен с дивизией на западное побережье Франции, но нисколько не удивлюсь, если она по-прежнему на крючке у месье Фуше.
— Это же… это измена! — воскликнул потрясенный Хорнблоуэр. — Надо немедленно дать знать м-ру Марсдену!
— Не горячитесь, друг мой, — успокаивающим тоном посоветовал Миранда. — Не надо никуда бежать и никого звать. Если сеньор Марсден и не знает о тех давних делишках леди Эммы, то уж во всяком случае не доверяет ей. Вы сами слышали, как он просил адмирала не говорить ей о нашем деле.
Горацио словно прозрел. Теперь понятно, почему слова Марсдена так больно ударили лорда Нельсона. Он не мог не знать, что женщина, которую он безумно любит, подозревается в неблаговидных поступках. Если посмотреть на вещи с этой стороны, остается только удивляться проявленному Первым Секретарем такту.
— Выходит, лорд Нельсон все знает…
— Полагаю, дон Горацио, он слишком сильно ее любит, — ответил Миранда. — Страсть часто делает человека слепым и глухим, каким бы великим он ни выглядел в глазах окружающих. Мне кажется, адмирала просто щадят, уважая его чувства и заслуги. Не думаю, что он жаждет, чтобы ему открыли глаза. В конце концов, если такие важные люди, как м-р Марсден и лорд Барнхем, доверяют лорду Нельсону, несмотря на присутствие в его доме и в его постели такой особы, кто мы такие, чтобы лезть не в свое дело? Или у вас другое мнение, дон Горацио?
У Хорнблоуэра действительно было иное мнение, но он решил держать его при себе. Вмешательство в семейные дела адмиралов никогда не приносило ничего хорошего нижестоящим офицерам. И все же ему стало чрезвычайно жаль стареющего героя, готового без страха и сомнения вступить в бой с любым врагом, но пасующего перед чарами авантюристки. Конечно, он не посмеет сунуться к адмиралу, но с Марсденом поговорит обязательно. Если существует хотя бы один шанс из тысячи, что леди Гамильтон до сих пор поддерживает связь с ее французскими хозяевами, это обстоятельство ставит под удар всю операцию, не говоря уже о жизнях десятка смелых людей. «Ночная кукушка всегда дневную перекукует», — вспомнил Хорнблоуэр и решил, что на обещание Нельсона молчать тоже полагаться рискованно. Нет, он просто обязан поговорить с мистером Марсденом, и как можно скорее. Вот только как это сделать, чтобы не обидеть Миранду, который явно не придавал рассказанным им сведениям их настоящего значения? Они почти дошли до деревни. У калитки крайнего домика стоял с трубкой какой-то человек в крестьянской одежде. В иных обстоятельствах Хорнблоуэр не обратил бы на него никакого внимания, но сегодня ему очень не понравилось, с каким вниманием смотрел этот человек на его мундир и эполеты. Нехороший у него был взгляд — оценивающий, цепкий. И лицо его у капитана доверия не вызывало: хорька напоминало это лицо… или толстую корабельную крысу, отъевшуюся на сухарях.
— Пойдемте обратно, дон Франсиско, — тронул Хорнблоуэр за рукав своего спутника. — Вам не кажется, что немного похолодало? А меня что-то знобит.
На обратном пути разговор не клеился. Вернувшись в дом, Хорнблоуэр пошел в свою комнату, а для пущей убедительности попросил в присутствии графа дворецкого Джона прислать ему стакан горячего чаю с капелькой рома.
— Было бы глупо подхватить сейчас простуду, — как бы извиняясь, сказал он испанцу. Тот понимающе кивнул и удалился к себе.
Хорнблоуэр велел служанке, принесшей ему чай, поставить его на столик и спросил, знает ли она, в какую комнату поместили мистера Марсдена. Девушка ответила утвердительно, и тогда он попросил ее передать тому записку. Он быстренько нацарапал пару фраз и отдал служанке. Через пять минут в дверь постучали.
— Войдите, — крикнул Хорнблоуэр.
