Капитан помнил этот участок побережья Испании. Высадиться там было сложно из-за прибрежных мелей и скал, но для опытного моряка вполне выполнимо. Дальше пунктиром следовал примерный маршрут по предгорьям Сьерра-Морены до основного тракта, соединяющего Кадис с центральными провинциями. На карте были тщательно отмечены не только дороги, но и постоялые дворы на каждой из них, называемые в Испании «посады» или «венты». Самые крупные венты были обведены красным кружком. Остановки или даже ночевки курьера следовало ожидать с наибольшей вероятностью именно там, так как, помимо всего прочего, большие придорожные гостиницы охранялись дополнительными нарядами местной жандармерии.

Дальше следовала подробная инструкция, как добраться от места высадки до одинокой пастушеской хижины, расположенной в двух милях от побережья. К этому листку была прикреплена половинка разорванной пятифранковой ассигнации. Заметив недоуменный взгляд Хорнблоуэра, Марсден любезно пояснил:

— Это пароль… Вторая половина находится у хозяина хижины. Если обе половинки совпадут, он приютит вас и даст знать атаману банды, орудующей в тех краях. Как только он прибудет на место, вы будете иметь дело уже с ним. М-р Каррон очень горевал, расставаясь с половинкой купюры. По его утверждению, атаман Запата — лучший агент, который у него когда-либо был. Собственно говоря, его нельзя даже назвать агентом. Как всякий дерзкий и удачливый разбойник, он сам по себе. Влияние же на него м-ра Каррона объясняется тем, что однажды он сильно помог Запате, можно сказать, спас ему жизнь. Правда, господин консул предупредил, чтобы мы не обольщались на его счет. Атаман сделает все, что вы попросите, но и плату за свои услуги возьмет немалую. Сколько конкретно, будет видно на месте, а вы получите перед отплытием две тысячи фунтов золотом. Надеюсь, дон Запата окажется не слишком жадным, и вы сумеете сохранить хотя бы часть этой суммы.

— Две тысячи фунтов… — задумчиво повторил Миранда. — Прошу прощения, м-р Марсден, но не слишком ли велик будет соблазн? Кто помешает этому бандиту перерезать нам глотки и забрать золото? Две тысячи фунтов — куча денег даже для английского лорда, что уж там говорить о бедном испанском разбойнике.

— Нас тоже смущал этот аспект, господин граф, но м-р Каррон уверил меня, что никакого риска нет. У Запаты имеются свои принципы, которых он никогда не нарушает, — ответил Марсден.

— Принципы? У разбойника? — фыркнул Миранда. — Уверяю вас, сэр, у разбойников не бывает принципов. За деньги любой из них зарежет родную мать!

— Все не так просто, джентльмены, — успокаивающим тоном ответил Марсден. — Во-первых, Запата далеко не беден. О награбленных им сокровищах ходят легенды. Однажды он осмелился даже напасть на караван, перевозящий груз «золотой флотилии» из Кадиса в Мадрид.

— Его же охраняет целый полк! — удивился Миранда. — Или у Запаты под началом целая армия?

— Если понадобится, он может выставить и армию, — немного загадочно ответил Марсден. — Правда, в том случае, о котором я говорю, армия ему не понадобилась. Он просто взорвал скалу над горной дорогой, по которой проходил караван. В результате хвост процессии был отрезан обвалом от головы. Пока охрана разбиралась, что случилось, люди Запаты увели два десятка мулов с золотом и серебром в горы. Больше этого золота никто не видел.

— Ловкий малый! — восхищенно заметил граф.

— Безусловно, малый не промах, — согласился Марсден. — Так что соблазнить его деньгами нелегко, а вот дружеское чувство, которое он питает к м-ру Каррону, может сыграть куда более важную роль. Но я не закончил свою мысль. Во-вторых, Запата пользуется полной поддержкой местного населения, особенно бедняков. Подобно нашему Робин Гуду, он грабит только богатых, а потом часть денег с помпой раздает крестьянам. Дешевый метод, но популярность создает. Запата стал атаманом лет пять назад, и при нем разбойники сделались такой силой, с которой приходится считаться даже королю. В прошлом году доходило до прямых нападений на дома знати не только в предместьях, но и в самой столице. Беднота пойдет за него в огонь и в воду. При желании, он может действительно увеличить свою шайку до размера если не армии, то уж дивизии наверняка.

— Как он относится к французам, сэр? — задал вопрос молчавший до сих пор Хорнблоуэр.

— Французов он ненавидит, считает их захватчиками и пиявками на шее испанского народа. Если какой-нибудь бедолага-лягушатник попадает к нему в лапы, Запата обычно отдает его своим подручным для развлечения, которое продолжается иногда неделю или дольше. Впрочем, к испанским властям, особенно к жандармам, Запата тоже не испытывает любви. Когда его молодчики ловят жандарма или альгвазила, их постигает та же участь, что и французов. В Испании вообще обожают пытки, да и Святая Инквизиция там до сих пор в почете.

— Прощу прощения, сэр, — сказал Хорнблоуэр, живое воображение которого заставило его слегка побледнеть, — но так ли уж необходимо нам связываться с этим мерзавцем. Если он подвергает пыткам свои жертвы…

— У нас нет другого выхода, капитан! — отрезал Марсден ледяным тоном. — Когда родина в опасности, я готов заключить союз хоть с самим Князем Тьмы, не то что с одним из его будущих клиентов. Британия превыше всего! Никогда не забывайте об этом.

Неожиданная отповедь подействовала на Горацио как ушат холодной воды. В самом деле, что это он вздумал изображать из себя чистюлю? Знал же, с самого начала знал, что ввязывается в грязное дело, с честью джентльмена никак не совместимое! А тут услышал про жестокость разбойника и раскис. Ручки марать не захотелось, а ведь сам настаивал, доказывал, убеждал… Да и что нового мог выдумать простой разбойник в изощренной науке мучений человека человеком, ведущей свой возраст от начала цивилизации? Любая мало-мальски значительная война порождает больше страданий и мучений, чем все разбойники мира вместе взятые, и кто он такой, чтобы присвоить себе право судить?

— Так точно, сэр! — отчеканил Хорнблоуэр.

— Не обижайтесь, капитан, — голос Марсдена чуточку потеплел, — мне самому претит пользоваться услугами разного рода негодяев, но приходится — ничего не попишешь. А без помощи этого Запаты вам не обойтись. В горах Сьерра-Морены его слово весит больше королевского.

— Понятно, сэр. Позвольте спросить, в какой степени мы можем посвятить Запату в наши истинные намерения?

— В инструкции это оговорено. Вы выступите в роли эмиссаров командующего блокадной эскадры. Вас будут интересовать все сведения о состоянии находящегося в Кадисе флота. В этой связи, интерес к курьерам из Парижа и содержанию доставляемых ими пакетов покажется совершенно естественным. Само