только он сможет выбраться из Плимутского залива – непонятно, зачем он обнадеживает Марию.
Маленький Горацио снова заплакал.
– Бедный малыш, – сказала Мария. – Дай я его возьму.
– Я с ним справлюсь.
– Нет. Так не годится. – Мария считала недопустимым, чтоб ребенок докучал отцу своими капризами. Она придумала, чем отвлечь Хорнблауэра: – Ты хотел это посмотреть, дорогой. Мама принесла сегодня из библиотеки Локхарта.
Мария взяла со стола журнал и протянула его в обмен на ребенка, которого тут же прижала к груди.
Это был свежий номер «Военно-Морской Хроники». Свободной рукой Мария помогала Хорнблауэру переворачивать страницы.
– Вот. – Мария ткнула в абзац на одной из последних страниц. «1 января…» – начинался он. Это было сообщение о рождении маленького Горацио.
– «Супругу капитана Королевского Флота Горацио Хорнблауэра с рождением сына», – прочла Мария. – Это про меня и про маленького Горацио. Я… я так благодарна тебе, дорогой, что даже выразить не могу.
– Чепуха, – ответил Хорнблауэр. Именно это он и думал, но заставил себя улыбнуться, чтоб прозвучало не обидно.
– Они называют тебя «капитан», – в голосе Марии звучал вопрос.
– Да, – ответил Хорнблауэр. – Это потому что… Он принялся объяснять глубочайшую разницу между капитан-лейтенантом (которого капитаном называют только из вежливости) и настоящим капитаном. Все это он говорил прежде, и не раз.
– По-моему, это неправильно, – объявила Мария.
– Вообще очень мало что правильно, – сказал Хорнблауэр рассеянно. Он пролистывал «Военно-морскую Хронику» с конца, откуда начал. Вот Плимутский отчет, а вот и то, что он искал.
«Вернулся Его Величества шлюп „Отчаянный“ под временной мачтой, от Ла-Маншского флота. Капитан Горацио Хорнблауэр немедленно высадился на берег с депешами». Потом шла «Юридическая информация», «Военно-морские трибуналы», «Ежемесячный регистр событий на флоте», «Флотские дебаты в имперском парламенте», а потом, между «Дебатами» и «Поэзией» – письма из «Вестника». Здесь Хорнблауэр нашел для себя интересное. Сначала, в кавычках, шло название.
«Копия письма вице-адмирала сэра Уильяма Корнваллиса сэру Эвану Непину, баронету, составленного на борту Е.В.С. „Ирландия“ 2-го января сего года»
Дальше шло письмо Корнваллиса.
Сэр,
Сим передаю их сиятельствам копии писем, полученных мною от капитанов Чамберса Е.В.С. «Наяда» и Хорнблауэра Е.В.С. «Отчаянный», извещающих меня о захвате французского фрегата «Клоринда» и отражении предпринятой французами попытки выйти из Бреста с крупным войсковым подразделением. Поведение обоих офицеров представляется мне заслуживающим всяческого одобрения. Прилагаю также копию письма, полученного мною от капитана Смита Е.В.С. «Дорида».
Честь имею, с глубочайшим уважением
Потом шел отчет Чамберса. «Наяда» перехватила «Клоринду» у Молэна и за сорок минут взяла в плен. Очевидно, другой французский фрегат, вышедший вместе с транспортными судами, ускользнул через Ра дю Фур и пойман не был.
Вот наконец-то и его собственный отчет. Хорнблауэр почувствовал прилив волнения, которое испытывал всякий раз, видя свои слова в печати. Он по-новому изучил их, и, нехотя, остался доволен. Просто и без прикрас излагались голые факты: как три транспортных судна сели на мель в Гуле, и как, атакуя четвертый, «Отчаянный» вступил в бой с французским фрегатом и потерял фок-мачту. Ни слова о том, что он спас Ирландию от вторжения, полфразы о темноте, снеге и навигационных опасностях, но те, кто может понять, поймут.
Письмо Смита с «Дориды» тоже было лаконичным. После встречи с «Отчаянным» он взял курс на Брест и нашел французский фрегат, вооруженный en flute, на мели возле Трэпье. Береговые лодки снимали с него солдат. Под огнем батарей Смит послал свои шлюпки, и они подожгли фрегат.
– В этой «Хронике» тебя еще кое-что может заинтересовать, дорогая, – сказал Хорнблауэр. Он протянул ей журнал, пальцем показывая, где читать.
– Еще одно твое письмо, дорогой! – воскликнула Мария. – Как ты должен радоваться! Она быстро прочла письмо.
– У меня не было времени прочесть его прежде, – сказала она. – Маленький Горацио так капризничал. И… и… я никогда не понимаю этих писем, дорогой. Я надеюсь, ты гордишься тем, что ты сделал. То есть я в этом уверена, конечно.
К счастью, в этот момент маленький Горацио снова поднял крик, и Хорнблауэру не пришлось отвечать. Мария успокоила ребенка и продолжила:
– Все торговцы к завтрашнему дню прочтут и будут говорить со мной об этом.
Открылась дверь и вошла миссис Мейсон, стуча башмаками на толстой деревянной подошве. На ее шали блестели капли дождя. Пока она снимала верхнюю одежду, они с Хорнблауэром обменялись приветствиями.
– Дай мне ребенка, – сказала миссис Мейсон дочери.
– У Горри еще одно письмо напечатали в «Хронике», – попробовала отвлечь ее Мария.
– Правда?
Миссис Мейсон села у огня напротив Хорнблауэра и принялась изучать страницу куда тщательнее, чем Мария, понимая, впрочем, возможно, еще меньше.
– Адмирал пишет, что ваше поведение «заслуживает всяческого одобрения», – сказала она, поднимая голову.
– Да.
– Тогда почему он не сделает вас настоящим капитаном?
– Он не вправе этого сделать, – сказал Хорнблауэр. – И я сомневаюсь, что сделал бы в любом случае.
– Разве адмирал не может назначать капитанов?
– Только не у английского побережья.
Божественным правом производить повышения свободно пользовались адмиралы вдалеке от Англии, но оно не распространялось на главнокомандующего здесь, где можно обратиться в Адмиралтейство.
– А как насчет призовых денег?
– «Отчаянному» ничего не положено.
– Но эта… как ее… «Клоринда» была захвачена?
– Да, миссис Мейсон. Но призовые деньги распределяются только между теми, кто был в пределах видимости. За исключением флаг-офицеров.
– А вы не флаг-офицер?
– Нет. Флаг-офицер значит адмирал, миссис Мейсон. Миссис Мейсон фыркнула.
– Очень странно. Значит, никакого прока вам от этого письма не будет?
– Нет, миссис Мейсон. – По крайней мере, не в том смысле, которой имела в виду миссис Мейсон.
– Пора вам зарабатывать призовые деньги. Я только и слышу, что какие-то капитаны получают тысячи. Мария живет на восемь фунтов в месяц, а ведь у нее ребенок. – Миссис Мейсон посмотрела, на дочь. – Говяжья шейка стоит три пенса за фунт! Все так дорого, что я просто отказываюсь понимать.
– Да, мама. Я уверена, Горри дает мне все, что может. Как капитан судна ниже шестого класса Хорнблауэр получал двенадцать фунтов в месяц, а ведь он так и не купил себе новой формы. Цены в военное время росли быстро, а адмиралтейство, несмотря на постоянные обещания, все еще не увеличило жалованье флотским офицерам.
– Некоторые капитаны получают больше чем достаточно, – сказала миссис Мейсон.
Призовые деньги и возможность их заработать – вот что в самых невыносимых условиях удерживало
