Ларк непонимающе смотрела на измятый листок.

– Такой шифр я вижу впервые.

Оливер сидел за столом, скрестив перед собой руки и положив на них голову. Вчера днем он чуть не умер. Ночью своими словами его чуть не убила Ларк. Но письмо от агента самаритян отодвинуло все личные беды на второй план.

Втайне от Ларк и Ричарда Спайда Оливер побудил самаритян к действиям, поскольку только он один знал, что времени почти не осталось. Ларк получила из Лондона неожиданный подарок – белые лайковые перчатки и шляпку из лебединого пуха. Когда посыльный ушел, она вынула из пальца одной из перчаток крошечный, тщательно сложенный кусочек бумаги.

Сейчас, стоя возле стола, она, нахмурив брови, пыталась разобрать, что написано в послании. А Оливер смотрел на Ларк.

Ребенок. У нее будет ребенок. Его ребенок.

Она выглядела точно так же, как и вчера, когда он еще ничего не знал о подарке, который преподнесла ему судьба. Она была все такой же бледной темноволосой женщиной, чья красота была очевидна только для тех, кто любил ее.

А только бог знал, как он ее любит.

Стон отчаяния сорвался с его губ прежде, чем он успел сдержать его.

Ларк и Спайд удивленно посмотрели на Оливера. В их взглядах было столько тревоги, что Оливер чуть снова не взвыл.

– Ты болен? – спросила Ларк.

– Болен тем, что хочу тебя, – ответил Оливер, чтобы разозлить ее.

Но Ларк на этот раз не рассердилась. Она откашлялась и продолжала разбирать мелкие строчки записки.

Оливер смотрел на священника, несшего слово божье, и его бледную ученицу. «А они подходят друг другу, – подумал он. – Спенсеру следовало выбрать в мужья Ларк кого-нибудь вроде Ричарда Спайда, а не безрассудного эгоистичного распутника, которому суждено умереть молодым».

В галерее висели настенные часы с маятником, циферблатом в виде луны и медными полированными гирями. Их смастерил отец Оливера. В тишине их тиканье напоминало биение сердца.

Наконец Ларк отложила перо.

– Готово.

– Молодец! – взволнованно воскликнул Спайд.

– Что там? – устало спросил Оливер, делая вид, что не знает содержания записки.

– Сегодня ночью, —сказала Ларк, —мы должнывстретитьсяна пристани с доктором Снайпсом и проводить преподобного Слайда на «Русалку», которая отплывает в полночь, как только начнется отлив.

Опять наступила тишина. Спайд подошел к окну и склонил голову. Оливер понял, что священник беззвучно молится. Ларк сидела за столом, сцепив руки и опустив глаза.

–Вы скоро станете свободным человеком, – с искренней радостью сказал Ричарду Оливер, подходя к нему, чтобы пожать руку.

На счастливом лице Спайда появилась улыбка.

– Одни люди мечтают о свободе. Другие не знают, что с ней делать. Боюсь, я отношусь ко вторым. Слишком долго пришлось убегать, прятаться и тайно проповедовать.

– Был бы ты менее добродетелен, – усмехнулся Оливер, – у меня было бы для тебя множество предложений. Между прочим, ты можешь писать проповеди или мемуары. Я бы на твоем месте поступил именно так.

Спайд хмыкнул.

–Может быть, милорд. А сейчас я должен идти собирать вещи. – Его лицо стало торжественным. – Смогу ли я когда-нибудь достойно отблагодарить вас?! И леди Ларк. Мало кто смог бы так отважно вырвать меня из огня Смитфилда, а потом столько месяцев укрывать. Спасибо.

Оливер не решился сказать Спайду, что пустился в это приключение только потому, что ему наскучила размеренная жизнь и он сгорал от страсти к Ларк. Сначала им двигало только это. А уже потом борьба с несправедливостью стала смыслом его поступков.

Спайд крепко обнял его.

Оливер думал, что Ларк не заметила, как сильно привязался он к Спайду. Они стали близкими, как братья. Ларк иногда жалела, что не может стать равноправным участником этой дружбы.

Сейчас они все трое торопливо спускались к причалу. Стояла глубокая ночь. Небо черным бархатным пологом прикрыло Темзу. Лондон спал, и тишину города нарушали лишь плеск воды и редкие крики звонаря.

Ларк не могла не думать об Оливере. Когда сегодня днем он обнял Ричарда, она испытала странное чувство, словно заглянула в мысли своего мужа. Он твердил, что не принимает жизнь всерьез и что собственные удовольствия для него превыше всего. И все же, прощаясь с Ричардом Слайдом, он выглядел по-настоящему расстроенным и растроганным.

Они достигли причала. Спайд положил небольшой узелок с вещами в лодку. Вдруг краем глаза Ларк увидела, как за деревом шевельнулась тень. Она похолодела и схватила Оливера за руку. Ее волнение передалось ему.

– Там, – прошептала Ларк, кивая в сторонустарых тисов, которые, словно шпалеры, тянулись вдоль