руками пистолет, тщательно прицелился. Он нажал на курок «браунинга».

Террорист вскрикнул и выронил оружие.

Гайер посмотрел на свою руку с раздробленными пальцами и ринулся к другой стороне кабины. Держась за поручень левой рукой, от спрыгнул на насыпь и побежал к шоссе. Метрах в пятнадцати стоял «фиат», за рулем которого сидел его напарник. Гайер облегченно вздохнул.

Одно из окон поезда, выходящих на восточную сторону, опустилось. В купе не горел свет. Из окна высунулась рука. Раздался выстрел, и Гайер замертво упал возле машины. Еще один выстрел, и водитель «фиата» уткнулся лицом в руль. Окно закрылось.

Экспресс все еще двигался в обратную сторону, когда Шпрингер забрался в кабину локомотива. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы оценить ситуацию. Один человек, очевидно, мертв; второй — Энрико — пошевелился, приходя в себя после оглушающего удара. Опустившись рядом с ним на колени, Шпрингер резко встряхнул машиниста.

— Возьмите себя в руки — быстро! Поезд движется назад. Нам угрожает лавина. Ради Бога, очнитесь! Как мне сделать так, чтобы поезд пошел вперед?

Собрав последние силы, Энрико сел, прислонившись к стене, и стал давать указания. Шпрингер взялся за один рычаг. Кивок головой.

— Осторожно… — прошептал Энрико.

Шпрингер передвинул рычаг, и поезд резко остановился. Полковник взялся за другой рычаг. Энрико покачал головой. Следующий рычаг. Кивок. Экспресс медленно двинулся вперед. В кабину локомотива залезли два швейцарских солдата, и один из них хотел оказать Энрико первую помощь. Но тот жестом отказался и, с трудом поднявшись на ноги, стал помогать Шпрингеру.

— Кто вы? — спросил машинист.

— Военная контрразведка. — Обычно Шпрингер никогда не отвечал подобным образом, но сейчас ему было необходимо произвести впечатление. — Установите максимальный режим двигателя, — нетерпеливо продолжал полковник. — На нас движется лавина…

— На этом участке дороги это нежелательно… — Но машинист уже сам стал передвигать рычаги, очевидно, осознав, что лавина гораздо опаснее. Колеса застучали быстрее. Шпрингер чувствовал, как металлический пол гудит под его ногами. «Атлантический экспресс» двигался вперед с нарастающей скоростью. Полковник заметил, что многие стрелки на приборах зашкаливали, другие находились за красными отметками. Он посмотрел в окно, выходящее на западную сторону.

Похоронив под миллионами тонн снега лес, лавина была уже в километре от «Атлантического экспресса». Не будь она такой огромной, возможно, узкая долина и задержала бы ее… Но на это рассчитывать не приходилось — гигантский оползень сметет поезд, как щепку…

Глядя на эту ужасающую картину, Шпрингер вспомнил свою жену Клару и восемнадцатилетнего сына Шарля, студента лозаннского университета. Он понял, что, возможно, никогда их больше не увидит. Внезапно до него дошло, что на самом деле была не одна лавина, а три. Все это Фрей предпринял для того, чтобы убить одного человека, не принимая в расчет, что в поезде находилось еще триста пятьдесят пассажиров…

Сначала Шпрингер полагал, что движется только снег, но затем, когда рев лавины заглушил шум двигателя, он понял, что вместе со снегом движутся валуны и огромные куски льда.

11 сентября 1881 года. Деревня Эльм у подножия горы Платтенбергкопф. Миллионы тонн камней и снега обрушилась на это селение, сметая на своем пути дома. Никому не удалось спастись. Но приближающаяся к поезду лавина была еще страшнее. «Боже, — подумал Шпрингер, — что же будет с пассажирами…»

Охваченные паникой пассажиры «Атлантического экспресса» выбежали из своих купе несмотря на энергичные просьбы проводников оставаться на своих местах. Оглушающий грохот приближающейся лавины усиливал страх. Многие, потеряв от ужаса способность здраво рассуждать, выскакивали на ходу из поезда и пытались спастись бегством — хотя на самом деле они бежали навстречу лавине.

Халлер и Маренков стояли у окна и молча наблюдали за этим кошмарным зрелищем. Джулиан Халлер вспомнил о своей жене, Линде. Он посмотрел на часы — в Нью-Йорке сейчас 14.35. Она, должно быть, сейчас в своем ателье на Мэдисон-авеню. Увидит ли он ее снова? Халлер сомневался в этом. По крайней мере ей выплатят за него солидную пенсию. Внезапно рядом с их окном поравнялась девушка с распущенными волосами. Она бежала навстречу лавине с искаженным ужасом лицом. Высунувшись из окна, Маренков схватил ее за волосы. Девушка закричала. Ухватив ее под мышки, он втянул ее в купе. Чтобы прекратить истерику, генералу пришлось ударить ее по лицу. Халлер открыл дверь и увидел Матта Лероя, который охранял купе снаружи.

— Что случилось? — спросил Лерой.

— Ничего особенного, — с горькой иронией ответил Халлер. — Отведи эту девушку в свободное купе. Пусть о ней позаботится кто-нибудь из наших людей.

С западной стороны поезда проводники и люди Шпрингера останавливали бегущих людей и заставляли вернуться в вагоны. Когда Халлер вернулся в купе и снова стал смотреть в окно, перед его глазами разыгралась страшная драма. Из домов, расположенных на пути лавины, бежали люди. При свете луны Халлер и Маренков видели, как через поле бежал ребенок, а за ним — женщина, очевидно, мать.

Откуда-то скатившийся валун придавил ребенка. У Халлера защемило сердце — несчастная мать тщетно пыталась отодвинуть камень весом в четверть тонны. Американец посмотрел на русского, и в нем закипела ярость — Маренков наблюдал за происходящим с бесстрастным лицом. Халлер был готов ударить его. Затем Маренков процедил сквозь зубы:

— Мерзавцы…

— Ваши люди, — зло ответил Халлер.

— Сообщите полковнику Шпрингеру, — продолжал Маренков, — что как только он будет готов, я продиктую ему имена всех агентов КГБ в Швейцарии. Про ГРУ я, к сожалению, ничего не знаю…

Стоя в коридоре вагона первого класса, Хорхе Сантос вместе с остальными пассажирами наблюдал за приближающейся лавиной. Он кое-что заметил и теперь, стиснув в зубах потухшую трубку, производил мысленные расчеты. Оба восточных склона Вассерхор- на были под углом друг к другу. Между ними лежало ущелье. Поэтому две волны лавины двигались навстречу друг другу. Если они встретятся одновременно, это может остановить лавину.

Управляя «Алл у этом» на высоте пятисот футов над лавиной, Уогрейв тоже заметил эту особенность. Зависнув в воздухе, он был занят крайне опасным делом. Среди прочего оборудования в вертолете находилось двести килограммов гелингита. Предусмотрительный англичанин взял его на случай, если понадобится взорвать машину, приближающуюся к «Атлантическому экспрессу» с враждебными намерениями. Теперь Уогрейв соединял шашки зарядов вместе, делая большую бомбу. Если ему удастся немного задержать правую волну лавины, тогда они встретятся одновременно. Может быть…

— Хочу вас предупредить, — сказал он Эльзе и Максу Брудеру, — что это чрезвычайно опасная затея. Запал очень короткий — так надо, — и если бомба взорвется слишком рано…

— В поезде несколько сотен людей, — спокойно ответила Эльза, — а нас всего четверо…

У нее пересохло во рту от страха, когда, открыв дверь, Уогрейв поджег запал и бросил бомбу вниз. Он тут же принялся набирать высоту. Бомба взорвалась, как только коснулась земли в нескольких метрах перед левой волной лавины. Это на несколько секунд задержало ее продвижение, и затем оба потока столкнулись со страшным грохотом. От взрывной волны вертолет подбросило. Когда снежная завеса рассеялась, Уогрейв стал снижаться.

Лавина остановилась. Небольшой язычок снега накрыл рельсы позади экспресса, но он был слишком слабым, чтобы повредить железнодорожное полотно. «Атлантический экспресс» продолжал свой путь в Айрало, последнюю остановку перед Готтхардским туннелем.

Передав по телефону сообщение бригадиру Траберу — а именно оно спасло от гибели