со смеху. Для Маркуса это было совершенно безумное зрелище. Как будто перед ним вдруг оказалась рыба с ногами (у каждого свои метафоры). На протяжении многих лет, сотен собраний и совещаний он всегда видел серьезную женщину, мягкую, да, но неизменно серьезную. Конечно, он видел, как она улыбается, ему даже удавалось ее рассмешить, но чтобы настолько — никогда. Так она смеялась первый раз. Для нее тут сошлось все: эта минута была в чистом виде оправданием того, почему ей нравится быть с Маркусом. Мужчина сидит в кафе, встречает вас широчайшей улыбкой и на полном серьезе сообщает, что читает заметку о подпольной торговле моццареллой.
75
За два последних дня в ходе операции по пресечению подпольной торговли моццареллой «превосходного качества» в Бондуфле (департамент Эсон) были арестованы пять человек. Как заявил Пьер Шушкофф, майор жандармерии Эври, возглавлявший расследование, «за два года через склад прошло около 60–70 поддонов, то есть примерно 30 тонн»; сыр перепродавался по всему департаменту и даже в Вильжюифе (департамент Валь-де-Марн). Объемы торговли отнюдь не пустяковые: нанесенный ущерб оценивается в 280 000 евро. Расследование, начатое после жалобы, поданной компанией STEF[16] в июне 2008 г., позволило выявить канал распространения; в деле оказались замешаны, в частности, двое управляющих пиццериями, одна из которых, расположенная в Палезо, служила перевалочным пунктом. Остается выяснить, кто руководил этой незаконной торговлей и куда шла выручка от проданной моццареллы.
76
По ходу всякого любовного романа алкоголь появляется в двух полярных точках сюжета: когда двое открывают друг друга и нужно рассказать о себе и когда им больше нечего друг другу сказать. Сейчас они находились на первом этапе. Когда не замечают времени, когда переписывают свою историю, в частности, сцену поцелуя. Натали думала, что этот поцелуй был продиктован случайным импульсом. А может, нет? Может, случайности не существует. Может, все это лишь прорыв бессознательного, интуитивное прозрение. Впечатление, что ей будет хорошо с этим человеком. От этой мысли она становилась счастливой, потом серьезной, потом опять счастливой. Бесконечное путешествие из радости в печаль. И теперь это путешествие вело их на улицу. На холод. Натали неважно себя чувствовала. Простыла накануне, разъезжая ночью взад-вперед. Куда они шли? Намечалась долгая прогулка: оба еще не осмеливаются отправиться к другому домой, но, главное, не хотят расставаться. Застревают в ощущении, что еще ничего не решено. А ночью это ощущение еще сильнее.
— Можно вас поцеловать? — спросил он.
— Не знаю… у меня из носу течет.
— Это не важно. Я готов болеть вместе с вами. Можно вас поцеловать?
Натали так понравилось, что он спрашивает разрешения. В этом тоже была деликатность. Каждый миг, проведенный с ним, был необычным. Могла ли она вообразить, что после всего пережитого снова будет кем-то восхищаться? В этом человеке было что-то уникальное.
Она согласно кивнула головой.
77
Шарлиз Терон. Ты не боишься заразиться? У меня насморк.
Кеннет Брана. От тебя я подцепил бы даже неоперабельный рак.
78
Вечера могут быть невероятными, ночи — незабываемыми, и все равно после них настает самое обычное утро. Натали ждала лифта, чтобы подняться к себе в кабинет. Она терпеть не могла стоять с кем- нибудь бок о бок в этом чуланчике, когда надо улыбаться и обмениваться любезностями, поэтому всегда старалась дождаться пустого транспорта. Она любила этот подъем к новому дню, эти несколько секунд в клетке, превращающей нас в муравьев в подземном ходе муравейника. Выйдя из лифта, она нос к носу столкнулась с шефом. Не фигурально: они действительно налетели друг на друга.
— Удивительно… я как раз сейчас подумал, что мы редко видимся… и хоп! встречаю тебя. Если б я знал, что обладаю такими способностями, я бы чего-нибудь еще пожелал…
— Очень умно.
— Если серьезно, мне надо с тобой поговорить. Можешь зайти ко мне сейчас?
В последнее время Натали почти забыла о существовании Шарля. Он был как старый номер телефона, как вещь, не имеющая отношения к сегодняшнему дню. Как пневматическая почта. Ей было странно, что она должна снова войти к нему в кабинет. Сколько уже времени она туда не заходила? Она не помнила точно. Прошлое начинало деформироваться, растворяться в колебаниях, покрываться пятнами забвения. И это было счастливым доказательством того, что настоящее вступало в свои права. Утром она не пошла, потом все-таки решилась.
79
• Одеон 32–40
• Пасси 22–12
• Клиши 12–14.
80
