— Это первое впечатление. Ко всему непривычному можно привыкнуть. Когда ты улетаешь?
— Завтра. Я задержался всего на сутки, чтобы увидеть тебя.
— Ты меня увидел, — сказал каратианин. — И что ты испытал? Отвращение? Удивление?
— Скорее страх, — признался Худов.
— Почему же страх?
— Ты не понял? Мы все — земляне, каратиане, альарцы — все мы составляем единое человечество, ставшее галактическим. Мы живем не только рядом, но вместе. И вдруг я увидел вас — изменившихся и оттого удаляющихся.
«Как ему объяснить, — с отчаянием подумал Худов. — Я никак не могу четко сформулировать свои мысли. С появлением внеземных поселений история человечества стала историей Мира, в котором рождение и смерть звезд, движение планет имеют значение для развития общества.
История прошлого была историей человеческих войн, смерть в ней шла рука об руку с научными открытиями. История галактического человечества стала историей Вселенной, и виток развития в ней обусловливается не войной Карла Великого с сарацинами, не походами Александра Македонского против персов, но борьбой человечества за каждый мегаметр пространства, обусловлен каждым новым открытием, позволяющим человечеству лучше осознать свое место в Мироздании. Несомненно, что каждая планета Федерации уже имеет собственную историю, собственных гениев, но все они до сих пор вливались в единую культуру и историю человечества, превращаясь из маленьких планетных речушек в стремительный галактический поток.
В истории земного человечества были гении, которые вошли в пантеон галактической культуры: Аристотель и Сократ, Маркс и Ленин, и Спартак, и Ньютон, и Менделеев, Гете и Бах, Моцарт и Суинберн, Уитмен и Шекспир, и Пушкин, и Маяковский, и Толстой, и Кеплер, и Галилео Галилей, и Джордано Бруно, и тысячи других гениев Земли вышли вместе с человечеством в галактический мир, чтобы навсегда заселить его. Музыка Чайковского и Бетховена звучала под изумрудными небесами Кассиды, в пепельно-серых ущельях Троньери и над океанами Нереиды. Расселились среди звезд академические Рафаэль и Риньери, темпераментный Пикассо, блестящий Гоген, фантастический Джанини, задумчивый Ренуар. Вместе с первопроходцами в гермокуполах на опасных планетах селились и жили Гарибальди и Че Гевара, Корчагин и Овод, неугомонный Д'Артаньян и насмешливо простодушный Гулливер, педантичный Робинзон и Прекрасная Незнакомка, и превратившийся в миф Геракл, и сотни других, пришедших из глубины веков и вставших над пропастью, чтобы защитить человеческое в человеке, вставшем на звездный путь.
Культура — это нервная система человечества. Мы все думаем, как изменится человек, выйдя на просторы Галактики. Разделится ли человеческая культура на десятки многопланетных культур, связанных между собой лишь общностью земных корней, или сумеет сохранить свою целостность? Самая главная задача человечества — не распасться на группку изолированных миров, связанных между собой лишь общими задачами галактической экспансии и обменивающихся добытыми знаниями.
Главное — остаться вместе».
Худов обрадовался, поймав наконец то, что ускользало от него весь разговор.
«Чем дальше мы уходим к звездам, тем больше мы должны думать о Земле…»
Серое существо слушало его не перебивая.
— Ты прав, что перестройка организма неизбежно повлечет за собой и социальные изменения, — сказал Строгов. — Они уже начались, и мы не в силах остановить их. Мы приобретаем свободу действий, и в этом наше преимущество. Будет ли это преимущество значительнее наших потерь? Но смысл в движении, я уже говорил это. Время покажет, что мы потеряли, делая этот шаг.
— Жена с тобой? — спросил Худов и тут же пожалел о своем вопросе.
— Идет! — напряженным голосом сказал Линьков.
Ионобуер завис в пространстве, помигивая бортовыми огнями, и к нему медленно приближался «псевдокальмар».
Группа контакта находилась в ионобуере. Нервы всех были напряжены, и волнение каждый пытался скрыть за шуткой.
«Псевдокальмар» приближался. Идин, уже облаченный в скафандр, стоял в шлюзе, ожидая команды. Ему передали дешифратор.
— Оружие? — спросил Линьков.
— Спайдер у вас. — Идин скрывал волнение.
— Будь осторожен. — Линьков выразительно глянул на товарища.
— Все будет нормально.
Люк бесшумно закрылся за контактером. Линьков торопливо вернулся к пульту.
Красно-белый скафандр Идина показался в открытом космосе. Сверкнула вспышка двигателя, и скафандр начал медленно удаляться от ионобуера в направлении терпеливо ждущего «псевдокальмара».
— Максимум внимания! — приказал Линьков. — Генрик в зоне Контакта.
Мгновения казались наблюдателям вечностью. Внезапно прозвучавший голос привел людей в замешательство.
— Здравствуйте, братья! Земляне Карата приветствуют вас!
За спиной Линькова кто-то негромко хмыкнул.
— Что он мелет? — недоуменно спросил Линьков. Вопрос его повис в напряженной пустоте.
— Просим извинить нас за то, что мы своевременно не поставили вас в известность о проводимых работах…
— Бред! — Линьков откинулся в кресле, ошеломленно вглядываясь в изображение на экране.
— Меня зовут Эли Брайан, — прозвучало в динамиках.
— Его зовут Эли Брайан! — Линьков повернулся к товарищам. — Попробуй догадайся, что его зовут Эли Брайан!
В салоне ионобуера грохнул взрыв облегченного хохота, но мгновением позже люди снова замолчали, напряженно глядя на обзорный экран.
От Кольца приближались стремительные серебряные точки. Автомат дал максимальное увеличение, вынося в нижнюю часть полиэкрана встретившихся в пустоте человека и «псевдокальмара», и люди узнали в приближающихся к ионобуеру существах таинственных Лебедей, встретившихся человечеству на Кассиде четырнадцать лет назад и канувших в звездном скоплении Арка.
Равнина была залита светом миллионов звезд.
Райан уже совершил оборот вокруг планеты, и его огромный серп снова подымался над горизонтом предвестником грядущего дня.
Откуда-то сверху доносилась странная музыка, показавшаяся вначале спейсеру Худову безобразной какофонией. Постепенно его ухо начало улавливать в лавине рушащихся с неба звуков музыкальные отрывки потрясающей красоты. Музыка была непривычной человеческому уху. Ее было трудно воспринимать и одновременно хотелось слушать.
Музыка оборвалась, и Худов вытер лицо.
— Ты устал, — сказал каратианин. — Тебе надо отдохнуть.
— Да, — послушно отозвался капитан. — Мне действительно необходимо отдохнуть. Утром я улетаю.
— Тебе трудно среди нас?
— Что ты, — усмехнулся звездолетчик. — Я уже привык.
— Помнишь Полынь?
Полынь… Планета призраков, превращавших людей в дым. Механизм призраков остался загадкой для землян, они поторопились покинуть планету, потеряв на ней треть экипажа крейсера Дальней Разведки. Тогда еще Худов служил на «Саматлоре». Ему ли было забыть Полынь?
