спросил он жену.

— Да, очень устала, и мне хотелось бы сегодня побыть одной.

— Ты меня удивляешь — ни одна девушка, выйдя замуж, не спит одна в первую брачную ночь. Тебе придется подчиниться этим правилам. Я не принимаю твоего стойкого нежелания спать со своим мужем. — Ингмар осторожно вытаскивал жену из глубокого кресла.

— Потому что я знаю, чем это заканчивается. Все это нужно только вам, а у женщин нет таких желаний. И для женщин все это кончается очень плохо. Я вообще не хочу ничего такого.

— И кто тебе рассказывал такую ерунду? Я думаю, что и тебе очень понравится. Но ведь ты сегодня собиралась выйти замуж за этого хлюпика?

— Я не собиралась с ним делить постель, хватило бы ему и титула графа! — надменно сказала Кларисса. — Он любил меня и не стал бы ни в чем противоречить. А насчет постели… Я не стала бы препятствовать, если бы он удовлетворял свои пошлые желания со служанкой! А со мной у него были бы хорошие дружеские отношения.

— Ах, вот в чем причина такого выбора! Прямо непорочная дева Кларисса! — чуть не умер от смеха норманн.

— Ингмар, я знаю, что ты не желал нашего брака, и я тебе не нравлюсь. Просто вам, нормандцам, нужна своя земля, чтобы понадежнее осесть на юге. Здесь я не могу тебе противостоять, да и не хочу. Теперь ты все получил, что жаждал — графство, титул графа, замок. Но у меня к тебе есть просьба. Заведи себе любовницу, а меня оставь в покое. Я согласна даже покинуть замок, вместе с братом. Прошу только нам с братом выделить немного средств, чтобы мы могли хоть как-то жить! — графиня снова уселась в кресло.

— Мне не нужен титул графа, поскольку я и так сын графа, только норвежского, а вот от своей жены отказываться не собираюсь! Да, я не планировал жениться, но если уж дал брачную клятву, то отношусь к ней очень серьезно. Но хватит разговоров — если ты не хочешь, чтобы толпа гостей повела нас в спальню и раздела донага, то сама пойдешь со мной, или я тебя просто унесу.

— Нет! Ой! — взвизгнула перепуганная Кларисса, когда он бесцеремонно подхватил ее на руки и понес вон из зала. Гости, было, бросились вслед, но герцог остановил всех повелительным жестом:

— Муж не желает вашей помощи, он сам справится со своей женой. Продолжим же наш праздник!

Ингмар, поднявшись по винтовой лестнице, понес извивающуюся озлобленную жену по узкому темному коридору. Кларисса судорожно билась у него в руках, но мужчина не обращал на это никакого внимания. Наконец, он добрался до спальни графини, где несколько часов назад переодевался и принимал ванну. Толкнув ногой массивные двери, Ингмар вошел и поставил жену на ослабевшие ноги — от сильного нервного напряжения ее всю трясло.

В спальне было тепло, горели ароматные свечи. Хотя сейчас было лето, в камине развели огонь — чтобы прогнать из каменных стен вечернюю сырость. Как и обещала тетя Мари, возле камина стояла большая деревянная ванна. Ее наполнили, по-видимому, совсем недавно — вода слегка парила, распространяя сильный цветочный аромат.

— Так у тебе болит голова? — осведомился Ингмар. Он снял золотой обруч, свадебную фату и, распустив волосы, стал кончиками пальцев массировать ей виски, одновременно перебирая шелковистые локоны.

Благоухание любимого жасмина и осторожные ласки мужа успокоили графиню — дрожь понемногу стала стихать. Да в своей комнате ей было спокойней. В настенных светильниках безмятежно мерцали свечи, угли в камине потрескивали и вспыхивали трепещущимися алыми огоньками. Было очень тихо — после громыхающего шума главного зала, и головная боль стала проходить. Кларисса невольно вскрикнула, ощутив, как ее ушко обожгло жарким дыханием мужа.

— Любишь принимать ванну перед сном? — прошептал Ингмар, протяжно растягивая слова. Кларисса, у которой опять началось смятение, лишь кивнула головой.

— Я чувствую, что ты нервничаешь. Вряд ли ты сможешь сама раздеться. Я помогу тебе.

Нормандец стал ловко развязывать шнуровку на ее платье.

— Да, ему это не впервой! Опытный! Что это я, мне ведь все равно! — Клариссой опять завладела удушающая паника, когда она ощутила шероховатые пальцы на своей обнаженной спине.

— Послушай, Кларисса, давай мы с тобой договоримся. Ты уступишь мне без слез и истерики, я же постараюсь быть с тобой внимательным и нежным. Я не хочу тебя принуждать — мне бы хотелось, чтобы ты получила удовольствие и в первый раз.

Муж приподнял подол ее верхнего платья и, резко дернув, стянул его. Затем Ингмар принялся расшнуровывать нижнюю шелковую тунику. Его теплые, мозолистые от меча руки заскользили по ее узким плечам, спустили нежную невесомую ткань, и она мягким холмиком упала к ее стройным ногам. Хевдинг погладил хрупкую спину, с наслаждением помял упругие груди, сжал изящные бедра и, спустившись вниз, стал осторожно выводить замысловатые узоры на бархатистой коже плоского живота.

Бесцеремонные руки спускались все ниже и ниже, пока не достигли пухлого холмика с шелковистыми золотисто-каштановыми завитками. Его широкая жесткая ладонь оказалась на самом сокровенном девичьем месте. Она почувствовала, как горячие пальцы пробрались внутрь и дотрагиваются там, где никто никогда не касался. Кларисса неистово забилась, но норманн легко, одной рукой стиснул ее, и продолжал поглаживать золотистый треугольник, проникнув внутрь и шершавой подушечкой пальца прикасаясь к какому-то бугорку, что вызвало у нее необычайно острые ощущения.

Осознав, что у нее не хватит сил справиться с ним, девушка закрыла глаза и прекратила бесполезное сопротивление. Кларисса была потрясена его бесстыдством и страдала от унижения. Собственная слабость казалась нестерпимой. Еще недавно, день назад, она была совершенно незнакома с этим человеком, а сейчас оказалась в полной его власти.

— «Иногда бывает такая ситуация, когда очень трудно не давать себе воли. Я еще там, на реке, предполагал, что у нее прекрасное тело, но не до такой степени. Мне незамедлительно нужна передышка или я, как берсерк,[12] перекину ее через плечо и унесу на эту подготовленную для любви кровать», — думал возбужденный Ингмар, сдерживая себя огромным усилием воли.

Мужчина сам не ожидал от себя такой вспышки чувств. То ли его так раззадорило роскошное юное тело красавицы, то ли он слишком долго вспоминал прекрасную обманщицу, но его естество было твердым, как боевое копье. Возбуждая жену, он распалил себя до невменяемого состояния. Да и привычки долго сдерживаться у викинга не было. Раньше он мало думал о женщинах, с которыми спал. Упорное же сопротивление молодой жены вызвало у него намерение подарить ей такое блаженство, чтобы, изведав наслаждение, в дальнейшем она не смогла отказать ему в близости.

— Купаться так купаться! — подавив острое желание, норманн подхватил Клариссу и бросил в ванну. — Я думаю, что тебе надо помочь вымыться! Только вначале я разденусь, чтобы не намочить свою одежду.

Не обращая внимания на слабые возражения Клариссы, он стал быстро раздеваться, подстегиваемый лихорадочным вожделением. Викинг стащил с себя верхнюю тунику и бросил на кресло, за ней последовала и нижняя рубашка. Она обмерла от боязни: вдруг его руки возьмутся за завязки штанов!

Не решившись снять свои штаны, чтобы преждевременно не испугать ее своим восставшим естеством, Ингмар встал на одно колено рядом с ванной. Притянул ее к себе, мокрую, благоухающую жасмином и, глядя в испуганные глаза, прильнул жаркими жесткими губами к ее пухлому полураскрытому рту. Ошеломленная его страстным поцелуем, девушка безропотно уступила, подчиняясь властному объятию. Разомлев в теплой, пахнущей жасмином воде, графиня закрыла глаза. Нормандец взял намыленную губку и стал ласкающими прикосновениями намыливать ей плечи и грудь. При этом муж не сводил чувственного, соблазняющего взгляда с Клариссы, любуясь прелестным лицом жены,