назначил большие работы для улучшения порта, но политические события помешали ему окончить их. Папа Климент умер, и преемник его, Павел III, не переставал призывать в церквах восстановить всехристианство против грозного возрастания мусульманского владычества.

В план этой книги не входит разбирательство политического соперничества между Франциском I и Карлом V. Не выходя из области фактов, мы скажем только, что в 1535 году Мулей-Гассан убедительно просил короля испанского помочь ему против Хеир-Эддина. Тунисский король предлагал Испании дань, если получит помощь для возвращения себе власти и обязался доставлять съестные припасы и союзников армии Карла V. Последний с радостью принял предложение, ибо Хеир- Эддин, владея Тунисом, угрожал Сицилии и Неаполитанскому королевству, а союз его с Франциском I, получившим от него подарки, делал его еще страшнее. Карл V ухватился за случай избегнуть европейской войны, к которой, может быть, чувствовал себя не совсем приготовленным, и рассчитывал, что пока будет нападать на варварские племена для пользы всего христианства, ни одна христианская нация не дерзнет внести войну в его владения. Подозревая, что Франциск I не чужд замыслов последнего Барберуссы, он надеялся, открыв его политику, подвергнуть его презрению Европы. Далее, поражение Хеир-Эддина, которое он считал несомненным, покроет его славой, выставив в ярком свете его необъятное преимущество, погасший дух крестовых походов готов был воскреснуть, и свидетели его побед, признавая его своим естественным предводителем, соберутся вокруг него. Но современные записки свидетельствуют также, что дальновидный Франциск I проник в намерение своего соперника, он показал вид, будто желает участвовать в этой войне, но ограничился наблюдением издали за ходом событий.

Германия, Испания, Италия, Португалия, Франция и Мальта доставили значительные пособия. Армия Карла V была вверена дю-Гвасту, знаменитому полководцу, а славный Андреа Дориа принял начальство над флотом, который 16 июня явился перед Порто-Фариной. Карл V, обогнув Карфагенский мыс, расположился вдоль берега Мерзы, где находились сады тунисского короля, на месте древнего города Дидоны. Дю-Гваст приблизился под самые пушки Гулетты для рекогносцировки ее.

Тунис расположен на равнине, на берегу залива, или правильнее озера того же имени, и на берегах продолговатой формы, не шире трех миль. Озеро это образовано морской водой, протекающей в него каналом во сто футов длины, но столь уз ком, что в него не может пройти галера на веслах. Притом оно так мелко и усеяно столькими отмелями, что галеры для прохода в озеро поднимали на руки или посредством машин. Однажды введенные в озеро, они могли плыть только на весьма ограниченном пространстве, где были вырыты каналы. Берег на западе от озера песчаный, но перерезывается кустарником и рощицами, сады доходят почти до берега, который крут и труден для доступа. Укрепления Гулетты значительные, но несовершенные, состояли из стены, проходившей от моря до озера, вход в которое защищал замок. Кроме рва она была фланкирована бастионом и защищалась траверсами, но еще не была совсем кончена. Между башней Гулетты и морем возвышался вал, обстреливавший всю набережную и закрывавший двенадцать галер, которые Хеир-Эддин держал вне канала. Кроме того, на берег было вытащено множество мелких судов, между которыми выглядывали пушки. В слабо укрепленном замке находился гарнизон в 7000 человек, все искатели приключений, ренегаты или турецкие янычары. Что касается до самого города, он был только окружен легкой оболочкой из рыхлого камня и мало способен защищаться после взятия Гулетты.

Однако же, Хеир-Эддин был настороже. Шпионы уведомили его об угрожавших ему приготовлениях и он поспешно увеличил укрепления Гулетты, но султан константинопольский, занятый войной в Азии, не мог прислать ему подкреплений, и потому ему оставались только средства собственного гения. Но мужество его не ослабевало, призвав арабов на священную войну он приготовился к отчаянной борьбе.

На другой день, 17 июня, испанская армия начала высадку на высоте Водяного форта. Несколько арабов, рассеянных на берегу, не представляли никакой серьезной помехи. На третий день перевезли на землю артиллерию и снаряды на том самом месте, где 265 лет перед тем Людовик Святой водрузил свое знамя.

Неприязненные действия начались немедленно осадой Гулетты. 23 июня осажденные произвели страшную вылазку против итальянской дивизии. На следующий день повторили то же против отряда испанского и произвели между ним беспорядок. Эти две неудачи были дурным предзнаменованием, но христианская армия, ободряемая присутствием Карла V, приняла меры для обеспечения себя от нового нечаянного нападения.

4 июля, около полудня, 3000 турков еще раз бросились на испанский лагерь. На этот раз после первой тревоги, причиненной таким сильным ударом, бой завязался с равными шансами. Джиоффар, предводитель турков, убит; около трупа его завязалась страшная борьба, мусульман, наконец, одолевают и испанцы так близко преследуют беглецов, что гарнизон Гулетты запирает ворота перед ними, и они падают у стен замка. Христиане, увлекаемые радостью победы, обходят замок и с яростью вторгаются в плохо укрепленное место, но огонь батарей опрокидывает их в свою очередь и они принуждены отступить, потеряв 150 человек и влача за собой более 300 раненых. Как бы то ни было, это дело повергло турков в сильное уныние, тогда как укрепило дух христиан. Осада продолжалась с удвоенной живостью. С первых дней высадки Мулей-Гассан с 300 всадниками присоединился к армии Карла V. В ночь с 4 на 5 июля Синам-Жид, один из офицеров Хеир-Эддина, приказал тщательно замуровать отверстие, в которое проникли христиане и перед ним вырыть ров с палисадами. Потом Хеир- Эддин составил план нападения на армию императора с тыла, защищаемого оливковой рощей, в которой засадил свою арабскую пехоту, поддерживаемую многочисленной конницей и шестью пушками. Карл V, предуведомленный заранее перебежчиками, велел войскам стать под ружье на всякий случай. Но так как день наступил без всякого движения со стороны неприятелей, то он дозволил армии возвратиться в палатки для отдыха. Этой-то минуты и ждали арабы. С громкими криками выбегают они в то самое время, как канонерские шлюпки, разъезжая вдоль берега озера, устремляются на лагерь с другой стороны. Карл V удачным маневром стал лицом к обеим угрожавшим ему гибелям, прогнал арабов и в добром порядке возвратился в лагерь.

Подобные стычки возобновлялись много раз то в одном месте, то в другом, и гарнизон Гулетты сделал несколько вылазок, которые поддерживали тревогу в лагере. Но турки не умели пользоваться своей артиллерией, кроме того, довольно плохой. Между тем, императорские войска начинали скучать продолжительностью осады, чрезвычайная жара порождала многочисленные болезни. Карл V увидел необходимость кончить кампанию решительным ударом и приказал приготовиться к общему штурму.

15 июля подан знак. Батарея в 24 пушки открывает огонь против башни Гулетты и Морского бастиона. На сто шагов правее другая шестипушечная батарея обстреливает стену. Адмирал Дориа подходит близко к стенам и сверху рей стрелки его посылают пули во внутренность укреплений. Армии, разделенной на три корпуса, приказано идти в брешь, как скоро ее откроют. Сильный арьергард на 24 галерах держится на широте Карфагенского мыса, на котором стоит резервная кавалерия для отражения арабов равнины. Пальба, начатая на рассвете, открыла брешь к полудню, затем штурм был произведен с такой силой, что турки отступили после первого ружейного залпа. Кроме всех погибших на стенах, турки потеряли, убегая, более 1500 человек, — христиане же только тридцать. Победители овладели 300 бронзовых пушек, не считая железных, и тридцатью тунисскими кораблями. Они заметили, что паруса и ядра, найденные на них, были помечены лилией, — явный знак, что Франциск I помогал Хеир-Эддину.

Собрали немедленно военный совет для решения идти ли на Тунис. Карл V, видя, что мнения разделяются, решил вопрос, объявив, что намерен воспользоваться плодами своей победы. Тотчас принялись заделывать бреши и 20 июля армия в 22'000 человек выступила с двенадцатью пушками. Неприятельская армия стояла на милю перед городом, в равнине Кассар-Мексеви, в ней находилось 90'000 турков и арабов; двенадцать пушек защищали ее авангард; 12'000 берберских всадников стояли на левом фланге, цитадель, башни, валы Туниса были покрыты воинами. Натиск был страшен, мусульмане отступили к городу и только ночь прекратила резню. Хеир-Эддин, потеряв всякую надежду, хотел запереться в цитадели и взорвать ее, но подъехав к ней, нашел ворота запертыми и ни приказания, ни угрозы, ни мольбы не могли заставить отпереть их. Тогда в отчаянии начал он рвать свою бороду и решился покинуть город, знатнейшие жители которого явились к Карлу V молить его о пощаде.

Несмотря на обещания императора, солдаты предались ужаснейшим неистовствам. Все современные описания наполнены страшными подробностями сцен, сопровождавших разграбление Туниса. Карл V, проникнув в цитадель после отступления Хеир- Эддина, увидел вскоре знатнейших жителей, которые поднесли ему ключи города, покорились ему и просили только избавить их от ужасов приступа Они обратились также к Мулей-Гассану, который присоединил свои просьбы к мольбам их, но войску было