— Они. Все! Мирон, катер… Все! Их сбили!
Слезы покатились по щекам девушки, прокладывая дорожки сквозь пыль и грязь.
— А протерисканцы? Что с ними?
— Ушли. Их корабли ушли. И наши тоже. Все ушли!
Титов убрал руку с ее плеча и с трудом перевел дыхание. Ушли! Угроза уничтожения и покорения планеты отступила! Все! Они сделали это!!
Чувствуя огромную радость, он едва сдержал улыбку. Взглянул на убитую горем Глемм. Только сейчас до него вдруг дошло, что она осталась здесь одна. Без поддержки, без связи, брошенная. Да еще потеряла близкого человека, командира.
Майор глянул по сторонам. Хартманн и Дитрих еще не подошли, рядом никого.
— Марита! Слышишь меня?
— Да, — безучастно ответила та. Взгляд все бродил по пустому экрану.
Надо было срочно приводить девушку в себя. Срочно! Немцам пока не стоит знать, что они остались без прикрытия «сверху».
— Марита!
Титов схватил ее за плечи обеими рукам и сильно встряхнул.
— Марита! Приди в себя!
Пощечины хорошо помогают в таких случаях — боль и шок отрезвляют женщин. Но майор не посмел бы никогда ударить Глемм. Это было выше его сил. Хватит и того, первого раза, когда он чуть не убил ее.
Над их головами вдруг шарахнули раскаты грома. А чуть позже сверкнули молнии. Девушка сильно вздрогнула и глянула наверх. Потом перевела взгляд на майора.
— Марита, ты меня понимаешь?
— Понимаю.
— Приди в себя. Никому ни слова об уходе твоих кораблей. Молчи. Мы победили! Разведка Протериса и роботы уничтожены! Угроза Земле ликвидирована! Надо уходить отсюда, а то сгорим!
Девушка посмотрела по сторонам, словно впервые увидев горящие деревья и кустарники, поднимающийся дым, почувствовала жар от огня.
В этот момент к ним подошли Дитрих и Хартманн. Их взгляды скрестились на Глемм.
— Что у вас?
— У нас все! — ответил за нее Титов. — Враг уничтожен. Марита сказала, что корабли Протериса покинули орбиту. Вторжения не будет.
— Точно? — не успокаивался полковник, упорно глядя на Глемм.
Но та успела прийти в себя и кивнула.
— Верно. Я отключила роботов. И на орбите Земли… кораблей противника нет.
Хартманн покосился на замершего неподалеку робота, хрипло выдохнул:
— Надо уходить. Пожар пока не разгорается, потому что деревья сырые. Но пламя в любой момент может вспыхнуть с новой силой.
Над головой вновь блеснула молния. Ветер, до этого трепавший вершины деревьев, усилился и погнал тучи еще быстрее. На землю упали первые тяжелые капли летнего дождя.
— Думаю, пожара не будет, — сказал Дитрих. — Курт, надо найти наших парней, собрать тела и оружие. И что-то придумать с этими…
Он кивнул на робота.
— Что с ними вообще можно сделать? — спросил Хартманн Мариту.
— Я поставлю режим самоликвидации, — безжизненным голосом произнесла девушка. — Найдем подходящее место, сгоним их туда.
— Это будет взрыв?
— Сначала «холодное горение». Структура металла разрушится. А потом взрыв. Не очень сильный.
Дитрих внимательно смотрел на девушку, пытаясь понять, что с ней такое произошло. А произошло точно, полковник умел разбираться в людях. В бою на орбите погибли ее друзья? Или сам бой проигран? Но тогда бы корабли Протериса не ушли с орбиты… Значит, кто-то погиб…
Понятно, почему девчонка в таком состоянии. Друзей терять всегда тяжело. Дитрих сочувствовал девушке. К тому же он испытывал похожие чувства. Практически уничтожены две группы, погибло много хороших парней. И неизвестно, выжил ли кто-нибудь, кроме них. Предстоит поиск пропавших.
Полковник поднял голову; на его лицо падали нечастые пока капли. Дождь набирал силу, на глазах превращаясь в ливень. Так что пожара не будет. Под таким напором потухнет любой огонь…
Дитрих тряхнул головой, машинально поискал кепку, вспомнил, где она осталась, и посмотрел на Хартманна.
— Надо найти всех, кто уцелел. И вообще… всех.
Перевел взгляд на Титова и Глемм.
— А вы займитесь роботами. И еще. Тела этих… протерисканцев и их оружие надо уничтожить. Чтобы не было никаких следов. Сделаете?
Он обращался к Титову, понимая, что девушка может плохо воспринимать слова. Но та ответила первой:
— Мы все сделаем…
Полковник кивнул и пошел прочь. Прямо в дым…
Дождь перешел в ливень и лил около часа. Потом небо слегка просветлело, но дождь еще шел. Мелкий, слабый, но шел.
Пожар, так и не разгоревшийся в полную силу, угас. Противостоять такому водопаду он не мог. Поляну и окрестности сначала затянуло дымом, потом ветер разогнал и его.
И теперь этот участок леса выглядел настоящим пепелищем — обгорелые стволы деревьев, спекшиеся листья, тлеющие угли мелких веток и кустарников. От земли шел пар. Трава смята, большие и малые пласты выворочены сапогами солдат, гусеницами роботов, взрывами гранат и мин.
В воздухе витал запах пороха, железа, горевшего дерева и крови. Этот аромат ветерок и дождь изрядно разогнали, но не до конца.
Но с запахом дело обстояло неплохо. А вот с видом…
Кроме Дитриха и Хартманна, из немецкого отряда уцелели семь человек. Трое раненых и четверо невредимых. Как эти четверо выжили, не скажут и они сами. Просто дико повезло. Ибо пережить такую мясорубку сродни чуду.
Дитрих, Хартманн, а потом и присоединившийся к ним Титов искали солдат, по возможности определяли, кто именно это, и стаскивали (если было что стаскивать) в одну кучу в центр поляны.
Нашли лейтенанта Барецки. Тот пришел в себя и даже попробовал встать, правда, без особого успеха. Нашли и Кромберга. Опознали по бирке, ботинкам и ремню. Тела как такового у него не было. А головы не было совсем. Видимо, сначала в нее угодила граната, а потом проехал робот.
Инопланетное оружие наносило страшные раны, несовместимые с жизнью. Пули калибра тринадцать с половиной миллиметров с легкостью отрывали конечности, уродовали тела и при удаче убивали несколько человек сразу. И гранаты с мощной начинкой наносили серьезные ранения. Все боеприпасы рассчитаны на пробитие индивидуальных средств защиты и прикрытые тонкой тканью тела поражали без проблем.
Из четырех огнеметчиков выжил один. И только потому, что быстро расстрелял запас горючей смеси и скинул ранец. Один сгорел после попадания в резервуар пуль. Один схватил осколок грудью и умер не такой страшной смертью. Третьего успел пристрелить Барецки, но он тоже сгорел.
Теперь остатки их тел Хартманн, Дитрих и уцелевшие солдаты аккуратно переносили на поляну. Майор даже забыл о своем ранении. Он был в шоке от увиденного и пережитого.
Оружие тоже собрали. Его следовало взять с собой, не оставлять же партизанам.
Пока они работали, Глемм вышла на связь с русскими и доложила о результатах боя. Полковник Сочнов,
