человек погибли от огня бронированных машин. Хартманн, Барецки и Кромберг срывали голоса, отдавая приказы, но сейчас все зависело от инициативы самих солдат, от их смекалки, мужества и умения.
Видя, что события развиваются не совсем так, как планировали, Хартманн махнул рукой Титову и побежал к нему.
— Надо захватывать этот чертов пульт управления! Любой ценой!! Иначе нам конец!!
— Ясно! — кивнул Титов. — Беру это на себя. Прикрывайте!
Он вскочил на ноги, рванул к ближнему дереву, пробежав десяток шагов, упал в ямку, перекатился, слыша над собой свист пуль, опять вскочил, наметив следующее укрытие, и побежал.
За его спиной Хартманн и подоспевший Дитрих стреляли во вражеского пулеметчика. Тот огрызнулся еще парой очередей, а потом вдруг стих. Майор решил, что тот меняет позицию, и бросил вперед гранату.
Но это было лишним. Последняя пуля очереди полковника угодила под левую ключицу Шехвала, раздробила кость и разорвала артерию. Сержант умер через несколько секунд, даже не успев понять, что произошло.
Центр обороны протерисканцев оказался открытым. Самески с трудом сдерживал натиск солдат Кромберга, Зоммег прикрывал техника, держа на расстоянии бойцов Барецки. Титов и Глемм, видя, что огонь немного стих, на полной скорости преодолели три десятка метров и упали в высокую траву совсем рядом с оврагом. На другой стороне которого сидел Олдинер с компьютером. Он управлял движением роботов и по сторонам не смотрел.
Огнеметчики залили горючей смесью несколько открытых участков, отрезая роботов от самого леса. И хотя пропитанные влагой после недавних дождей деревья плохо загорались, все же огонь и дым здорово затруднили машинам ориентацию и свели на нет работу их инфракрасных и оптических датчиков. Но это была временная трудность. Гусеницы роботов, легко перемалывая ветки и стволы давно упавших деревьев, выносили их за линию огня. Пулеметы и гранатометы продолжали сеять смерть.
Десяток егерей, разбившись на группы, пробовали атаковать роботов. Выскакивая из-за деревьев, они кидали кумулятивные гранаты в ходовую часть и борта машин. Но пока безрезультатно. Четверо солдат лежали в траве, прошитые очередями, еще двоих перемололи гусеницы. Роботы были неуязвимы.
Бой давно потерял всякое управление и распался на несколько очагов. Небольшие группки солдат атаковали кто разведчиков Протериса, кто роботов. В огне, дыму и грохоте боя многие потеряли своих товарищей и командиров и действовали самостоятельно, по наитию. Однако и это приносило свои плоды.
…Первыми сцепились легкие корабли — скаутеры и линкеры. Обстреляв друг друга из электромагнитных пушек, они пошли на второй заход. Ракетоносец «Симекс» вышел на боевой курс, сразу нацелив орудийные башни и пусковые установки на своего визави — «Минирлэд». Тот намеренно ушел в сторону, освобождая место для маневра, дал пробный залп носовыми орудиями и открыл порт лазерной пушки.
Лазерное орудие стояло на специальных средних и больших кораблях. Только они могли нести достаточный запас зарядной энергии для повторной накачки лазера. Более легкие суда обходились ракетами и ствольной артиллерией.
Протерисканцы имели преимущество в качестве и количестве оружия — боевая платформа тоже имела лазерную пушку и две пусковые ракетные установки. Поэтому скаутеры Достеи, наплевав на линкеры противника, атаковали в первую очередь именно ее.
Столь отчаянная попытка вывести из строя ударную силу врага дорого обошлась им — линкеры разнесли один, а через минуту ракеты платформы и второй скаутер.
Два последних ушли с боевого курса, выпустив с короткой дистанции по самонаводящейся ракете по ближнему линкеру. Ракеты прошли мимо — линкер выполнил маневр, но при этом подставил брюхо скаутеру, и пилот не промахнулся.
Полковник Лиггерк, видя, что ситуация складывается не в его пользу, приказал немедленно выйти на связь с разведгруппой и, если они уцелели, начать эвакуацию.
В этот момент враг перешел в наступление…
…Полыхавший на траве огонь перебрался на кустарник. Тонкие ветки вспыхнули разом, опалив лицо Барецки. Тот отпрянул, закрывая глаза ладонью, и вдруг увидел неподалеку от себя борт робота. Машина неторопливо шла вдоль линии огня, поливая стоявшие метрах в тридцати березы из пулеметов. Редко ухал гранатомет, выстреливая гранаты. Разрывов не видно, наверное, они накрывали кого-то с другой стороны оврага.
«Ничего их не берет! — со злостью подумал лейтенант. — Уже две гранаты попали в борт и гусеницу. А как шел, так и идет! Либо эта девка что-то напутала, либо машины гораздо мощнее. Нам конец!»
О смерти лейтенант не думал, но ему было жутко обидно погибнуть вот так, в русском лесу, от пули каких-то инопланетян, о которых узнал только сегодня. Обидно и глупо…
Метрах в десяти от лейтенанта из низинки вдруг выскочил огнеметчик. Барецки узнал ефрейтора Тедриха из группы Кромберга. Ефрейтор вскинул брандспойт, и тугая струя огня ударила в борт робота. Тот мгновенно развернулся, стволы пулемета отыскали ефрейтора и выплюнули короткую порцию пуль. Тедрих успел упасть, но одна пуля зацепила ранец. Огненный шар вспыхнул над ефрейтором. Горючая смесь выплеснулась на его спину, голову и руки. Ефрейтор перекатился и дико закричал.
Барецки, не вставая, вскинул правую руку с зажатым пистолетом и дважды нажал на спусковой крючок. С десяти метров он не промахивался. Пули угодили в голову и грудь егерю. Это все, что мог для него сделать лейтенант.
Уже давно в группе был уговор — если кого-то вот так зальет горючей смесью, помочь товарищу избавиться от адских мучений и боли. Выстрелы были актом милосердия. Последней услугой погибающему.
Робот еще не успел вернуться на прежний курс, когда почти наперерез выскочил кто-то из егерей (за столбом дыма Барецки не разглядел, кто именно), одну за другой бросил в машину две бутылки с зажигательной смесью. Робот снес и этого храбреца, но его передок охватило пламя. Не самое страшное дело — сжечь броню специально сконструированной машины не так просто. Но обзор огонь закрыл. И вывел из строя индикаторы.
Барецки, на глазах которого за последние секунды погибли уже двое солдат, а до этого почти десяток, не выдержал. Выскочив из-за кустов, он с натугой швырнул кумулятивную гранату в гусеницу робота. Не дожидаясь взрыва, прыгнул в сторону, случайно налетел на тело убитого бойца и заметил на его поясе еще одну гранату. Вытащив ее, прыгнул обратно.
Струя раскаленного огня и металла прошила относительно тонкую стенку за гусеницами и вывела ее из строя. Робот дернулся и встал. Автоматика отметила неисправность и выключила правую сторону ходовой части. А заодно активировала штанги-упоры. Две раздвижные спицы вышли из пазов спереди и сзади небольшой орудийной башенки, нащупали землю и приняли на себя часть веса. Машина, ковыляя как инвалид, пошла вперед. Скорость упала до предела, но это сейчас было не важно.
Барецки выскочил к машине как раз в тот момент, когда она подошла почти вплотную к низинке. На дне ее была глубокая яма, вымытая родником. Лейтенант, не став спешить, прикинул направление движения машины, отметил ее «хромоту» и решил попробовать перебить одну из штанг так, чтобы робот упал на дно низинки.
Вот только ждать, пока машина дойдет до самого края, было трудновато. Вокруг полыхал огонь, пламя уже захватило соседние деревья. Едкий дым стелился по траве, мешая дышать.
Барецки подполз ближе, спрятался за деревом, левой рукой стер пот и копоть с лица и замер. Робот, толком не видя, куда идет, с объятым пламенем передком корпуса доковылял до самого края низинки. И
