много? Тут я чего-то хитрости не пойму
…
— В том то и дело, что не понять, — ответил Сокол. — А раз не понять, то лучше не соваться. Опасность я бы почуял, но наблюдать за нами вполне могли, а может, и теперь наблюдают. Подождём, что они предпримут дальше.
— Предпримут дальше? — ещё раз удивился Тимофей. — Ты полагаешь, что это ещё не конец?
Он даже договорить не успел. Быстроног вдруг бросился на Сокола и сбил его в сторону. Отменная скорость была у вурда — арбалетный болт ушёл в песок в том месте, где только что сидел чародей.
— Дружина, к оружию! — заорал Тимофей, выхватив саблю.
— Реку не переходить! — приказал чародей, отплёвываясь от песка.
Рядом с ним, улыбаясь, песок из шерсти вычёсывал Быстроног.
Старшина выстроил прикрытых бронёй дружинников в ряд и лихорадочно всматривался в лес. Но разглядеть ничего не смог.
Между тем чародей принялся раскапывать стрелу. Она ушла очень глубоко, да ещё и вбок, что сильно затрудняло поиски. Вурд, достав нож, присел рядом.
— Почему ты сейчас не почуял опасность, господин чародей? — спросил Быстроног, ловко выкапывая яму.
— Далеко слишком, — буркнул Сокол. — Когда люди научатся посылать стрелы за сотню вёрст, тогда даже бога никакое чутьё не спасёт, — он улыбнулся. — Ну если конечно рядом не окажется какого-нибудь расторопного вурда.
Последние слова Быстроног расценил как похвалу, и если бы его рожа не заросла до ушей волосами, можно было бы увидеть, как он краснеет. От удовольствия краснеет, ибо смущение вурдам несвойственно.
Скоро подоспели Рыжий с Власоруком. С их помощью стрелу удалось, наконец, выкопать.
— Та самая, — заглянув через плечо, произнёс Тимофей. — В Бориса точно такую же посылали под Муромом.
— Похоже на то… — согласился Сокол и распорядился. — Оставь несколько человек ополченцам в помощь, и отходим.
Мещера продолжала жить неторопливо, без суеты и страха. Наводняющий прочие земли ужас, накатывал сюда лишь лёгкими всплесками неясных слухов. Люди волновались, конечно, и Блукач разговорами пугал, масла в огонь подливая, но так чтобы терять рассудок, или бежать сломя голову, такого на Мещере не случалось.
Малонаселённые дикие земли, обширные леса с труднопроходимыми болотами, могли если и не остановить совсем, то значительно задержать моровое поветрие. С севера Мещеру прикрывала Черта, да такие же безлюдные муромские леса. А Оку держали под строгим присмотром мещёрские чародеи. На своих колдунов народ особенно уповал — вон их сколько в городе толкается, неужто не справятся с напастью?
Сами колдуны, правда, не слишком уверены были в силах своих.
Получив через Эрвелу весточку, Мена поначалу сильно разозлилась на Сокола. Его затею с Чертой она не одобрила сразу. Чудит старик. Как говорится, седина в бороду, а бес в ребро. Про другое говорится, но и к нынешнему случаю подходит. Ишь чего удумал… Вместо того, чтобы бороться с главной угрозой, с источником зла, он затеял прикрывать от мора обширные земли нелепыми заставами.
Выявить Мстителя, узнать слабое место и ударить подходящим оружием — вот что надобно сделать. Тогда и чёрная смерть сама собой отступит. Никаких заслонов ненужно. Но Сокол, ни с кем из них не переговорив, решил по-своему. И оставил Мену в тяжёлых раздумьях.
А что она может?
Нет, кое-что может, конечно. Попытаться отследить Мстителя, например. Пожалуй. Совсем не зря Сокол считал её не просто способной к подобному делу, но и превосходящей умением его самого. Однако, это ведь не человека пропавшего искать. Тут и на ответное волшебство запросто нарваться можно. Таких плюх нахватать — мало не покажется. Очень опасная затея. На самой грани её возможностей. На той грани, где любая оплошность чревата падением в такую бездну, откуда не возвращаются.
Но Сокол не оставил выбора. Не сидеть же, сложа руки, в ожидании пока старик соизволит вернуться. Он может и вовсе не вернётся. Хорошо ему там. Войск под рукой немерено, серебра, хоть топоры отливай, любую прихоть по первому требованию бояре наперегонки исполняют…
Нет, нужно что-то делать. Уж больно раздражает собственное бессилие.
Первая же попытка напасть на след Мстителя привела к неожиданному открытию. Чары необычной природы гуляли сполохами под сводами мироздания. И все эти чары искали тоже что и её ворожба. Искали восставшего бога. Не только мещёрские чародеи, оказывается, вступили в борьбу. Кто-то ещё, достаточно сильный, бросил Мстителю вызов. Что ж неплохая зацепка.
Не без труда Мене удалось распутать странные заклинания, так похожие на те, что плёл некогда в мороке старец в белом саване, которого она поначалу приняла за Сокола. Теперь раз за разом, девушка осторожно ловила в видениях отблески чужой ворожбы, пытаясь собрать её воедино, прочитать, понять смысл.
Собрала, прочитала, поняла. И немало удивилась.
Позволив себе чуточку передохнуть, Мена задумалась. Новость следовало немедленно передать остальным, а они обитали в Мещёрске. Лишь одна она, как угорелая носилась каждый раз из Елатьмы.
Девушка вывела коня, забралась в седло.
— Да простит меня Эрвела, — буркнула она и не жалея животного помчалась в Мещёрск.
Дом Армаса преобразился. Дыру в крыше заделали, поменяли прогнившие половицы, весьма кстати наладили печь — со дня на день ожидали первых морозов; по стенам набили полок, на которые сваливали груды берестяных свитков с выуженными у заезжих людей крупицами знаний. То один, то другой колдуны постоянно рылись в них, сопоставляя сведения.
Совет собирался раз в неделю. Старая мельница стала вдруг на редкость оживлённым местом. Споры шли не только во время советов, но и всякий раз, когда здесь встречались хотя бы два чародея. А такое случалось нередко, тем более, что чёрные колдуны прямо здесь, в доме мельника и жили. Иногда заходила Эрвела, появлялся временами князь; из Васильевой Слободы прибывали посланцы от Сокола. Однажды зашёл Блукач. Буркнул что-то про тщетность усилий слепых и глухих, и ушёл восвояси.
Несмотря на молодость и на то, что приходилось мотаться из Елатьмы, Мена, в отсутствие Сокола, как- то незаметно возглавила разношёрстную колдовскую братию. Не то чтобы её выбирали на совете, или каким-либо иным образом подтверждали главенство, всё случилось будто само собой. Вот и теперь, стоило ей примчаться, Ушан, не задавая лишних вопросов, отправился собирать товарищей.
— Мститель на Москву пойдёт, — заявила ведунья, когда все собрались.
— Почему на Москву? — удивился Ушан.
— Его, то и дело, направляют туда. Каким-то необычайно мощным заклинанием. Словно зверюгу травят, гонят на ловцов.
— То и дело? — зацепился Вармалей. — Значит, это не одно какое-то чародейство?
— Нет, — покачала головой Мена. — Заклинание плели четверо. То есть это я обнаружила четверых, может их было и больше. Причём заклинание одно и тоже, но каждый применял его отдельно от остальных. И в разное время. Первое-то я давно засекла. Ещё Сокол во Пскове был. Но тогда не сумела сути понять.
— И все четверо на Москву? — восхитился Барцай, хлопнув по плечу чёрного собрата. — Не слишком любят Москву-то?
Чародеи разом загомонили, обсуждая неожиданную новость.
— Тебе удалось отследить, кто они эти чародеи? — деловито спросил Вармалей. — Может, имеет смысл связаться с ними, объединить, так сказать, усилия? Вместе-то всяко ловчее будет Мстителя одолеть.
— В том-то и дело, — ответила Мена. — Все они священники, к тому же высшего разбора. На одном, том, что чаровал первым, уже лежала печать смерти, я случайно заметила. Про остальных ничего сказать
