инфинитайзера, в конце концов должны узнать, какой ящик Пандоры был подброшен в мир и преподнесен вашими стараниями главе государства. ГЦПД был создан тогда специально с целью исследования принципа действия этого прибора; Президента больше всего интересовало, возможно ли его воспроизведение. Первые же результаты оказались потрясающими! Возможности инфинитайзера были неизмеримо шире, чем предполагалось: сразу выяснилось, что прибор способен изменять геном, для чего в нем заложены миллиарды комбинаций! Сначала мы поняли только, что в зависимости от настройки сердечника мы можем создать с его помощью не только человека бессмертного, но и совершенного, то есть сверхчеловека! Мы были на седьмом небе, с этим аппаратом в руках мы чувствовали себя почти богами! И, конечно же, сразу приступили к экспериментам по созданию уникума. Глупцы! Неизвестные молекулы вытесняли ДНК, обнаруживались неделимые пары, когда заданный эффект сопровождался побочным, а два различных свойства выливались вдруг в нечто третье, непредвиденное. Когда мы получили свое “совершенное существо”, оно оказалось мало того, что безобразным, жестоким и чуждым всему человеческому, но еще и способным передавать свой мутаген, наподобие заразы!

— Аспид… — прошептала Жен.

Кройцман метнул в нее острый взгляд, но возражать не стал, а наоборот, кивнул:

— Мы нарекли его аспидом, еще не зная о том, что часть лаборантов и кое-кто из ученых уже заражены. Эти люди, их родные и друзья стали первыми жертвами эпидемии. Когда мы спохватились и приняли меры, зараза была уже неподконтрольна, она стала распространяться в мире с неимоверной быстротой. Не в наших силах было ее остановить, борьба с эпидемией была поручена Комитету Охраны Здоровья, в то время как мы бросили все силы на мутацию, которой вы наградили Президента. — Он прищурился на Гора, не зная о том, что в этом деле имелся и мой немалый вклад. — Известно ли вам, — спросил он, — что это ваше так называемое “бессмертие” — всего лишь первый этап, переходное состояние организма, в котором он готов воспринимать уже любые дальнейшие изменения? В том числе — и это было главное наше открытие — возможно и превращение “промежуточного звена” обратно в нормального человека! Но в том-то и дело, что настроить прибор на создание обычного человека оказалось не менее сложной задачей, чем создать с его помощью совершенного! Пока мы бились над этой проблемой, в мир невесть откуда посыпались новые приборы…

— Не хотите ли сказать, — перебил Гор, — что вы не знаете, откуда они берутся? Если вы вдруг забыли, то я напомню, что я доставил вам около сотни продавцов бессмертия! И не говорите мне, что не смогли снять с них информации!

— Да! — воскликнул профессор. — Да! У нас есть информация! Мы давно получили код портала, где выдаются сердечники, и даже вычислили область Галактики, где находится этот портал. Но это максимум того, что удалось узнать!

— А разве этого недостаточно? — осведомился я.

— Имея такие данные, — сквозь зубы процедил Гор, — давно можно было принять меры к захвату производителей.

— Не сомневайтесь, — Кройцман высокомерно задрал подбородок, — генералом Лосевым были приняты все возможные меры! Доступ в этот портал постоянно открыт, и туда были посланы несколько спецгрупп. Но ни один человек оттуда так и не вернулся! Мы решили действовать иначе, и в ту область были отправлены сначала два космических корабля, а потом значительная часть эскадры Союза. Все они бесследно исчезли, сгинули разом, ничего толком не передав. Единственным, что оттуда возвратилось, была мезонная бомба, посланная в тамошний портал. Она вернулась, хотя должна была взорваться в самый момент прибытия на место. Где она вместо этого взорвалась, вы можете догадаться. Нам оставалось благодарить судьбу за то, что у генерала Лосева хватило ума запустить ее с космической военной базы и самому при запуске не присутствовать.

— Взрыв орбитального комплекса ЁЖ-5 в прошлом году… — пробормотал Гор. — Якобы неполадки в центральном реакторе…

— Да, вот именно, неполадки, — язвительно произнес профессор, — только не в реакторе, а в портале, куда эта бомба успешно прибыла, отфутболенная по обратному адресу.

— Надо было заблокировать доступ сразу после ее отправки, — сказал я, даже не обратив внимания на то, что уже начинаю ему верить.

— Мы потом тоже это поняли. Но повторять опыт не стали: в этом случае бомбу могли отослать куда угодно в другое место. Если у вас, — обратился он к Гору, источая сарказм, — имеются еще какие-нибудь идеи по поводу захвата изготовителей, то можете дерзать: известный портал по-прежнему гостеприимно открыт.

— Идей пока нет, — ответил я вместо Алекса, — зато у нас имеется человек, регулярно там бывавший. Если вы назовете номер портала и он совпадет с известными нам данными, это поможет нам скорее принять ваши слова на веру.

Кройцман, не задумываясь, назвал код. Тот же, что диктовал мне Грабер, находясь под действием сыворотки правды.

— Не понимаю, — я повернулся к Граберу, — а почему ты там уцелел?..

Он не успел открыть рот, как его опередил профессор:

— Да ведь он — не единственный! Нами была выявлена особая категория — поставщики. Эти люди не имеют никакого отношения к производителям, но почему-то, попав туда, получают сердечник. Увы, мы так и не смогли выяснить, по каким критериям они отбираются…

— Кем отбираются? — усмехнулся Гор. — Кто эти таинственные злодеи, стоящие на недостижимом техническом уровне? Ведь ваш рассказ подразумевает существование некоей сверхрасы, или, скажем, высшего разума, не так ли?

Тут наконец-то Грабер опередил Кройцмана:

— Это граллы! — объявил он со всеми признаками заматерелого фанатизма. — Уж они-то разбираются, кто достоин получить от них прибор и встать на высшую ступень развития!

— И при этом не умеют считать, — сказал я, — да и вообще ненаблюдательны: сколько они тебе уже выдали приборов и до сих пор не заметили, что ты с таким количеством все никак не встанешь на высшую ступень, а вместо этого… — я хотел сказать: “…возвращаешься за новыми”, но меня прервал нервный смех Кройцмана:

— Да будет вам известно, господа, — начал он, — что граллы — это тоже производное от инфинитайзера. Мы столкнулись с большим количеством мутантов именно этого вида. Полагаю, что кто-то задался целью создать человека действительно бессмертного, как мы хотели создать совершенного. И он таки у них получился бессмертным! Но при этом далеко, далеко уже не человеком. А вечно голодной и довольно-таки изобретательной тварью, обуреваемой одной страстью — пожрать все, что движется.

“БЕССМЕРТНЫЕ СОЖРАЛИ НАШ РАЦИОН!!!” — вспомнил я брутальный лозунг и подумал: “Как бы они в скором времени не сожрали и народонаселение. На закуску…”

— Врешь, научная морда! — убежденно произнес Грабер и неожиданно рывком прыгнул на профессора. Сплетясь, они обрушились вместе со стулом.

Мы с Алексом поспешно вмешались и оттащили сквернословящего Грабера от всклокоченного, сжавшегося в комок Кройцмана. Оба они слишком уж разволновались, чтобы продолжать беседу, да, в общем-то, все самое главное было уже сказано.

— Ну что ж, — произнес Алекс, когда мы, заперев пленников в каютах, уселись втроем в кабинете, чтобы подбить итоги. — Итог в целом неутешителен, — резюмировал он. — Зато кое-что действительно прояснилось.

— Вы можете записать меня в идиотки… Но я ему верю!.. — жалобно проговорила Жен.

Самое неприятное, что и я поверил Кройцману. И понимал состояние Жен: развернутая профессором картина была на порядок страшнее и фатальнее той, что мы рисовали себе до сих пор. Речь уже не шла о чьих-то заговорах с целью захвата власти. Грядущий хаос представлялся теперь скопищем тварей, копошащихся на обломках человеческой цивилизации — чем-то вроде Вавилонского Столпотворения, где смешаются уже не языки, а сама основа существования живых существ — их геном.

Одна надежда была на Алекса — кажется, он имел по поводу услышанного особое мнение.

— Вопрос веры тут не стоит, — сказал он. — Я предпочитаю опираться в первую очередь на факты.