жизни.

- Пригласите следующего свидетеля, - попросила я свидетельницу.

В кабинет вошла хорошо одетая молодая гномка. Она годилась покойному господину Перальсу в дочери, но, если верить предыдущей свидетельнице, именно она и являлась любовницей покойного (при его жизни, естественно).

Потому я начала с самого главного. - Скажите, пожалуйста, в каких отношениях вы были с господином Перальсом Раннсон?

Свидетельница покраснела и проговорила, явно стараясь не смотреть в сторону моей клиентки. - В близких отношениях. Очень близких.

- Правильно ли я понимаю, что вы состояли в интимной связи? - уточнила я.

- Да, - тихо ответила свидетельница, опуская глаза.

- Я протестую, ваша честь! - вскочил с места представитель истца. - Какое отношение это имеет к бессовестному пренебрежению ответчицей своими обязанностями по уходу за супругом?

- Да уж, мужчина, наведывающийся к любовнице, пока жена отсутствует - инвалид, нуждающийся в посторонней помощи. - язвительно парировала я. - Осталось только определиться, в какой именно помощи нуждался наследодатель в постели с любовницей.

- Ведите себя прилично, представитель ответчицы. - тут же сделала мне замечание судья.

- Прошу прощения, ваша честь, но я полагаю, что свидетельница, как близкое, и даже очень близкое к наследодателю лицо, может достоверно рассказать, был ли наследодатель так беспомощен, как утверждает истец. - не сдавалась я.

- Хорошо, представитель ответчика, задавайте свои вопросы, только будьте добры, придерживайтесь корректного поведения. - определилась судья.

Кажется, она уже прекрасно поняла, что в случае удовлетворения исковых требований мы наверняка будем обжаловать решение суда, и теперь старалась точно соблюдать требования процесса, чтобы не дать мне лишних зацепок для апелляционной жалобы.

- Расскажите суду, в каком состоянии находился Перальс Раннсен незадолго до смерти. - обратилась я к свидетельнице.

- Да в обычном. - пояснила она. - Наведывался ко мне дважды в неделю, как и раньше. Да и на слабость не жаловался. Говорил, что рука левая немного немеет, вот и все.

- Говорил ли он вам, что плохо себя чувствует, и что сын ухаживает за ним? - уточнила я.

Свидетельница пожала плечами. - Да какой уход? Он говорил, что сын его раз в месяц навещает, да и то, чтоб денег попросить.

- Благодарю вас, у меня нет больше вопросов. - сообщила я.

- У истца будут вопросы? - судья вопросительно взглянула на представителя истца.

- Конечно, ваша честь. - ответил тот и буквально засыпал свидетельницу вопросами, пытаясь подловить на неточностях. Впрочем, безрезультатно. Тогда коллега задал гномке провокационный вопрос. - Говорил ли вам господин Перальс, что скоро разведется с женой и женится на вас?

Коллега хитро посмотрел на меня. Да уж, это самая распространенная лапша, которую женатые мужчины развешивают на ушах влюбленных женщин всех рас. 'Ах, дорогая, я скоро разведусь с женой, и мы будем так счастливы вместе'. И неважно, что 'скоро' понятие растяжимое и, как правило, не наступает вовсе никогда. Зато если свидетельница ответит 'да, говорил', то это будет доказательством, что наследодатель действительно собирался развестись с женой.

Но свидетельница самым наглым образом обманула расчет моего коллеги. - Нет, - заявила она, - Перальс никогда не обещал на мне жениться. Нам хорошо было вместе, но я знала, что с женой он никогда не разведется. Он мне сразу так и сказал, и спросил, согласна ли я на такие отношения. Я сказала, что согласна.

Кажется, представителю истца и в голову не приходило, что такая патологическая честность встречается среди мужчин. Но ему ничего не оставалось, кроме как кисло сообщить, что вопросов к свидетелю коллега больше не имеет.

Последующая завершающая часть судебного рассмотрения прошла необыкновенно быстро. Судья поинтересовалась, имеются ли еще у сторон свидетели. Получив отрицательный ответ, она удовлетворенно кивнула и огласила материалы дела. Мы перешли к дебатам, в которых, конечно, не прозвучало ничего неожиданного. И я, и представитель истца полностью поддерживали свою позицию по делу и обосновывали ее удобными нашей стороне доказательствами.

Отсутствующе выслушав наши тирады, судья сообщила, что уходит в совещательную комнату, и мы направились в коридор ожидать ее решения.

Через полчаса судья огласила свое решение. Оно было вполне ожидаемым - суд решил требования истца удовлетворить в полном объеме, в удовлетворении же нашего, встречного, иска так же в полном объеме отказать. Интересно мне все же, как судья будет обосновывать это решение? Ну что ж, это я увижу через пять дней. Дело в том, что по правилам, судья может сразу не печатать весь текст решения, а лишь огласить суть решения, без объяснения, почему он пришел именно к таким выводам. А уже потом, в течение пяти дней, он должен изложить решение полностью.

Мы вышли, стараясь не обращать внимания на буйное торжество истца. Я вполголоса объяснила клиентке порядок и сроки апелляционного обжалования решения районного суда. Клиентка заверила меня, что она точно намерена обжаловать решение суда, и мы договорились, что спустя пять дней она заедет ко мне в консультацию уже с текстом решения. Я же, со своей стороны, подготовлю ей текст апелляционной жалобы и заявление об обжаловании решения.

На этом мы попрощались, и я пошла к выходу из суда. Я чувствовала себя донельзя уставшей и расстроенной. Несмотря на то, что исход сегодняшнего заседания можно было предвидеть заранее, я была изрядно зла. Кто же любит проигрывать? Вот и я тоже не люблю. Ладно, это еще не конец данного дела, посмотрим, чем оно закончится.

С этой мыслью я вышла из здания суда. Тут меня поджидал сюрприз, и оставалось лишь определиться, считать ли его приятным. Первым делом мне бросилась в глаза знакомая машина и не менее знакомая фигура дракона, опирающегося на капот.

Только его мне здесь и сейчас не хватало! И вообще, что он здесь делает?

При виде меня Шемитт улыбнулся и поспешил мне навстречу.

Надеюсь, он не додумается поприветствовать меня излишне интимно? Во дворе суда, да притом, что часть окон в суде выходит именно на внутренний двор, подобные нежности неуместны и даже экстремальны. К тому же дракон - слишком примечательная фигура, и привлекает к себе нездоровое внимание, где бы он ни появился.

Не знаю, догадался ли он, или просто прочитал по моему лицу, но дракон не стал целовать меня на виду у всех. Но Шемитт не был бы самим собой, если б не выкрутился. Он самым галантным образом поприветствовал меня и поцеловал руку. Признаюсь, раньше подобные фокусы на меня действовали. Но сейчас я слишком устала, чтобы поддаваться на красивые жесты. У меня не было сил ни на пикировки, ни на буйные страсти, а потому я просто поприветствовала дракона как хорошего знакомого.

Откровенно говоря, мне очень хотелось обратиться к Шемитту на 'вы', но я посчитала, что это будет моветон. Все-таки нелепо обращаться к своему любовнику, пусть и бывшему, на 'вы', не так ли? Так что мне пришлось побороть неуместный приступ вежливости.

- Добрый день, Шемитт. Что ты здесь делаешь? - прохладно поздоровалась я.

- Встречаю тебя, - с улыбкой ответил наглый дракон.

- И зачем же? - приподняла брови я в деланном недоумении.

- Ты полагаешь, стоит разговаривать об этом здесь? - поинтересовался Шемитт.

Я в досаде прикусила губу. Он прав, не стоит закатывать сцен здесь.

- Хорошо, поехали, - наконец согласилась я, и дракон учтиво открыл передо мной дверцу автомобиля. В этот раз он сам был за рулем. До моего дома мы доехали молча. У меня сильно разболелась голова, и мне было не до выяснения отношений. Шемтт же, казалось, всецело отдался процессу вождения.

Наконец мы приехали. Шемитт остановил машину возле моего дома и помог мне выйти.

Я молча проследовала до квартиры и открыла дверь своим ключом. Жестом пригласив дракона проходить в квартиру, я отправилась в ванную, смыла косметику и тщательно умылась холодной водой. И