Макс посмотрел на Келли.

— Давно вы здесь?

— Не очень, капитан.

— Вы сами поспали хоть немного?

— Видите ли, капитан…

— Вы неисправимы, главный. Все готово?

— Да, сэр.

— Поехали.

Макс сидел на диване с закрытыми глазами, принимая данные от своих помощников; он мысленно составлял программу и тут же переводил ее в двоичное исчисление, понятное компьютеру. За все эти дни он покинул «нору» всего на несколько минут.

Он заставлял Келли и Ковака сменять друг друга на вахте, пока позволяла обстановка, хотя заставить Келли отдохнуть было довольно сложно. Ланди, Смайт и Ногуччи по-прежнему работали в режиме «один к трем», периодически подстраховывая друг друга в напряженные моменты. Сам Макс работал без отдыха; он вынужден был мысленно рассчитывать каждую принятую ими коррекцию, получая информацию из глубины своей памяти.

В отсеке находилась вся «беспокойная команда», кроме Ланди. Он появился в ту минуту, когда Макс как раз закончил расчеты и заложил программу в компьютер.

— Подарок от кока, — заявил он, водрузив на стол вазу с мороженным.

— Какое мороженное? — поинтересовался Макс.

— Шоколадное, сэр.

— Мое любимое. Когда будешь делить его, помни, что мне предстоит в ближайшие дни.

— Так нечестно, капитан. Главному приходится кормить гораздо большую массу, чем вам.

— А у меня наивысший метаболический рейтинг, — объявил Ногуччи. — Поэтому мне нужно положить больше всех,

— Пусть мороженное разделит Келли, а мы будем надеяться, что честность не оставила его. Когда следующая коррекция?

— Через двадцать минут, капитан.

— Так скоро?

— В интересах безопасности, сэр.

— Согласен.

Произведя коррекцию, они съели мороженное, после чего Макс занялся расчетом прыжка. На этот раз за компьютером сидел Ковак, столь же надежный, как главный оператор, а Келли работал со стереографом. Макс полагал, что его огромный опыт компенсирует недостаток данных. Ланди ассистировал главному, а Смайт и Ногуччи отвечали за все остальное.

За два часа до прыжка Макс вызвал главного инженера, сообщив ему, что они на подходе. Компаньон уверил, что позаботится о силе и векторе необходимого ускорения.

— Хорошей охоты, капитан.

Перейдя на десятиминутный график коррекций, Макс чувствовал в себе еще достаточно сил, хотя и не был так же свеж, как раньше. Однако коррекции были довольно малы — главный инженер, несомненно, знал дело. Когда компьютер показал, что до прыжка осталось меньше часа, Макс поднялся на ноги и потянулся.

— Всем приготовиться. Разбудите Ногуччи. Все выпили стимулирующие таблетки? Пусть кто-нибудь одолжит мне одну.

Взяв у Ковака таблетку, Макс запил ее холодным кофе.

— Ну, ребята, поехали.

Данные потекли непрерывным потоком. Спустя некоторое время Макс начал уставать. Он едва успевал снимать данные о коррекции с пульта компьютера и передавать их в двигательный отсек, а Келли уже ждал его с новой порцией данных. Судя по величине коррекции, они постоянно сходили с «колеи». Прежде чем передать главному инженеру очередное указание, он бросил взгляд на компьютер и понял, что видит уже совершенно иную комбинацию огней.

— Повторить! — закричал он.

Келли тут же выполнил приказ. Прокрутив числа у себя в голове, Макс с ужасом понял, что они ничего не говорят ему. Что значила последняя коррекция? Использовал ли он научно обоснованный метод расчета аномалии? И можно ли назвать это расчетом? И что делает корабль-разведчик, чтобы выйти из аномалии?

— Капитан! — резко позвал Келли.

Встряхнув головой, Макс плюхнулся опустился в кресло.

— Простите, идем дальше.

Предельно напрягая память, он попробовал приступить к программированию. Теперь, по крайней мере, он знал, что это такое — ходить по самому краю пропасти, потеряв уверенность в своих силах.

Макс убеждал себя, что необходимо отказаться от дальнейших усилий, сбавить скорость, потратить несколько недель на обратный путь и затем предпринять новую попытку. Но он знал, что стоит ему смалодушничать, и на вторую попытку у него просто не хватит сил.

В эту минуту он внезапно почувствовал, что кто-то стоит за его креслом, положив ему руки на плечи, успокаивая и приводя в чувство. И он вновь начал ясно и четко диктовать Коваку цифры.

Двадцать минут спустя Макс все так же четко, как автомат, продолжал работу. Он рассчитал еще одну коррекцию, продиктовал данные Коваку и бросил взгляд на пульт управления.

— Внимание!

Он нажал кнопку, позволяющую совершить прыжок с точностью до микросекунды. Только теперь он оглянулся, но за креслом никого не было.

— Вот Джип! — услышал он ликующий голос Келли. — А вот и Гадкий Утенок!

Макс посмотрел вверх. Они вновь оказались в знакомом небе Нью-Пегаса и Халкиона.

Пять минут спустя Макс и Келли уничтожали остатки сандвичей, запивая их холодным кофе, в то время как Смайт и Ногуччи производили послепрыжковое наблюдение. Ковак и Ланди на несколько минут покинули отсек, прежде чем заступить на первую вахту.

Макс посмотрел на небосвод.

— И все-таки мы сделали это. Никогда бы не подумал.

— На самом деле, капитан? После того, как вы приняли командование, я ни секунды не сомневался в этом.

— Хм! Я рад, что вы даже не догадываетесь о том, что происходит со мной.

Келли сделал вид, что не слышит слов Макса.

— Знаете, сэр, когда вы программируете, ваш голос необычайно похож на голос доктора Хендрикса.

Макс бросил на него быстрый взгляд.

— Перед самым прыжком я пережил несколько пренеприятнейших минут.

— Да, сэр, я знаю.

— Послушайте, это было всего лишь чувство, понимаете? Я не верю в привидения. Но я ясно почувствовал, что доктор стоит за моей спиной, как он делал всегда, и тогда все пошло просто замечательно.

Келли кивнул.

— Да, он был здесь. Должен был быть.

— Что вы хотите сказать?

Келли промолчал. Он со счастливым видом принялся сравнивать фотопластинки, снятые с камер, со стандартными пластинками из сейфа. Ему впервые представилась такая возможность с тех пор, как «Асгард» затерялся в глубинах космоса.

— Полагаю, нам требуется предварительно рассчитать подход к Халкиону, — зевая произнес Макс. — Боже, я смертельно устал!

— Халкион, сэр?