1 П у д, русская мера массы (веса). 1 пуд =40 фунтам=16,38 кг

2 Сажень, русская мера длины. 1 сажень = 3 аршинам = 7 футам

2,1336 м. Известны маховая сажень ( 1,76 м ), косая сажень ( 2,48 м ).

лось, что к свадьбе неожиданно разбогатевшая княж­на Анна обновила старый Кобринский замок и пожа­ловалась кому-то, что в нем недостает только старинной мебели и гобеленов. Это дошло до ушей королями он тотчас решил, что сделает молодоженам этот подарок, потому что он как раз подходит для обеих супружеских спален и выткан в стиле игривых греческих сцен — на одном изображены купающиеся полуобнаженные девушки-пастушки — это для спаль­ни мужа, а на другом — точно такие полуобнаженные юноши-пастушки — для спальни жены. Я лично счи­таю, что подарок очень даже… Мой покойный батюш­ка, король Карл, например… Впрочем, мы сейчас не о нем. Так вот, для доставки этих гобеленов в Кобрин изготовили специальную длинную повозку, где они лежат уже сейчас, приготовленные и замотанные, чтобы не отсырели. Я сам позавчера видел в Вильно эту повозку, готовую к пути.

—  Хорошо, а от кого ты узнал все подробности о королевском кортеже?

—  Антип, ты меня удивляешь, — снисходительно улыбнулся Макс. — С тех пор как я уже второй год ежемесячно езжу в Вильно расплачиваться с монасты­рем за Варежку в наряде богатого вельможи, у меня в этом городе завелась масса знакомых — ведь все при­нимают меня и по одежке, и по моему благородному облику, унаследованному от покойного батюшки, за особу знатную и небедную. На этот раз, заинтересо­вавшись этими гобеленами, я познакомился с горнич­ной самого королевского конюшего. Она, разумеется, будет сопровождать своего хозяина на свадьбу, а он, в свою очередь, главный распорядитель всех королев­ских выездов. Так мне стало известно, что гобелены поедут в самом конце обоза, в качестве последней повозки на санных полозьях, после саней с багажом, всех особ, сопровождающих короля, а их, не считая охраны, будет не менее пятидесяти.

—  Красивое, должно быть, шествие будет, — улыб­нулся Антип.

— Еще бы! Оно растянется больше чем на версту. Основная охрана будет с королем впереди. Сзади бук­вально два-три человека. Теперь смотри, Антип, вот здесь перекресток, а впереди — поворот, — начертил на земле Макс, — весь кортеж скрывается за поворо­том, а мы бесшумно снимаем — причем без единой ка­пли крови, гарантирую, — этих охранников и кучера повозки с гобеленами, отрываем повозку от кортежа и мгновенно на всей скорости по окружной дороге гоним через Берестье в Польшу. Ручаюсь, что королев­ские люди хватятся этой повозки только после того, как доберутся до Кобрина. А мы в это время будем уже за Берестьем. Я сам буду руководить всей операцией, потому что в Польше меня уже ждет мой приятель с мешком денег. Он знает, кому перепродать их во Фран­ции в три раза дороже. Все с ним условлено. Как план?

Антип обвел взглядом группу своих людей, сидев­ших вокруг костра.

— Ну что — как вам план?

Разбойники дружно выразили свое одобрение.

—Вот за что ты мне нравишься, Макс, так это за бе­зумные планы! — сказал Антип. — Ну ладно, на этот раз и я соблазнюсь. В Берестье и дальше поедешь сам, а вот на кортеж королевский мне хочется взглянуть. Давно я не видел королевских кортежей. Так что зав­тра начнем подготовку на месте, чтобы мы знали все окрестности возле этого перекрестка как свои пять пальцев. Мы должны устроить там засаду задолго до намеченного проезда королевского кортежа. Как дале­ко это от Кобрина?

—Десять с половиной верст, — ответил Макс.

—А свадьба когда?

—Ровно через три недели. Зима нынче ранняя — надо ждать снега и мороза.

—Ну что ж, будем готовиться. Времени у нас пре­достаточно.

—Да, чуть не забыл сказать, — улыбнулся Макс, — возможно, это тебя заинтересует.

—Говори.

— Вчера, осматривая дорогу в поисках места для засады, я встретил на дороге другой кортеж — князь Вельский со своими братьями направлялись в загород­ный дом, что невдалеке от нас — по ту сторону вар­шавской дороги. Погода была теплая, и все ехали вер­хом. А рядом с князем Вельским, ну прям как его луч­ший друг, красовался знаешь кто? Тот парень, которого

мы выручили в прошлом году в Горвальском замке… Ну как же его звали… Фамилия такая звериная…

— Медведев? — удивился Антип.

— Во-во! Точно он!

— Ты не ошибся?

— Как можно? Ты же знаешь, какая у меня память на лица; раз увидел — всю жизнь не забуду!

— Гм… Ладно — совет окончен, все свободны.

Разбойники стали расходиться по землянкам.

— Это очень интересно, — пробормотал про себя

Антип, присел на колоду у костра и глубоко задумался.

…Несмотря на занятость в связи с кончиной Ионы, отец Леонтий нашел время, чтобы написать небольшое письмо, которое начало свой долгий путь к адресату сначала с мальчиком на телеге, потом с попутными куп­цами в коляске, а потом и под крылом голубя, который после долгого перелета благополучно приземлился на голубятне недавно возведенного, но уже известного во всей округе монастыря в Волоколамске…

Во имя Отца и Сына и СвятагоДуха!

Бог благословит! Аминь!

Дорогой крестник!

У нас произошло два события, и я посчитал, чтотебе следует о них знать.

Призвал к себе Господь давеча мудрого провидца, старца Иону, о котором ты много слышал еще до ме­ня, да и по моим рассказам знаешь. А было ему от ро­ду, наверно, лет сто, и хотя он сам об этом никогдане говорил, иные сказывали, будто молодость он провел во Твери, в Савватиевой Пустыни, а после случи­лось нечто такое, отчего должен был он покинутьнашу землю и направился в псковские края, где, едва непогибнув, спасен и подобран был князем Ольшанским.,при котором до последнего дня жизни и находился.

Я бы не писал тебе обо всем этом, если бы не однодивное дело, которое свершилось перед самой кончи­ной его.

Как ты знаешь, у нас уже почти третий месяцнаходится хорошо известный тебе Василий Медведев.

Я доподлинно знаю, что старец Иона никогда сним не разговаривал, хотя и видел издалека.

И вдруг перед кончиной потребовал он к себе это­го Медведева: всех, даже меня из комнаты своей уда­лил и о чем-то с этим молодым человеком четвертьчаса беседовал.

Вскоре после выхода Медведева Иона на моих рукахотошел с молитвами на устах к Господу нашему, а я потом заметил, что иконка его старая, что всегда сним была, как бы не на месте висела. Внимательно ееосмотрев, обнаружил я в ней тайник под окладом —но пустой.

Мог ли Иона передать что-то незнакомому чело­веку перед кончиной?

А если так, почему ему — разве не вернее бы бы­ло — князю своему Ольшанскому, который почитал илюбил его, как отца родного…

Что-то во всем этом чудным мне показалось, пото­му и решил написать тебе, ты ведь у нас мудр и тайн много разных ведаешь, может, и эта тебе раскроется.

С Медведевым я об этом говорить пробовал, но онмолчит как рыба и будто ничего не знает, а о чемстарец с ним говорил, мол, и не понял вовсе ни сло­ва—в бреду, говорит, верно, был да с кем-то родным или знакомым его попутал…

Во имя Отца и Сына и СвятагоДуха. Аминь.

На том остаюсь, как всегда любящий твой крест­ный —Леонтий.