— Твое имя! Кажется, твое имя? — волновался Керабан.

— Да! Да, мое! — ответил Ахмет.

Внезапно длительная вспышка молнии от горизонта до горизонта озарила все пространство. Тартана высветилась с невероятной отчетливостью. Ее мачта была разбита молнией и полыхала, как факел, раздуваемый порывами шквала.

На корме тартаны две девушки плотно прижимались друг к другу и отчаянно звали:

— Ахмет! Ахмет!

— Она! Это она! Амазия! — кричал молодой человек, прыгая по скалам.

— Ахмет! Ахмет! — прогремел Керабан в свою очередь и побежал к племяннику, чтобы в случае необходимости прийти ему на помощь.

— Ахмет! Ахмет! — прозвучало еще раз над водным простором, и теперь уже не оставалось никаких сомнений.

— Амазия! Амазия! — закричал Ахмет и исчез, бросившись в пену прибоя.

В этот момент один из смерчей настиг тартану спереди, увлек ее в своем вращении и бросил прямо на скалу слева. Здесь маленькое суденышко разлетелось вдребезги с грохотом, заглушившим шум урагана. Обломки его затонули в одно мгновение. От удара смерчевой столб также распался, взорвавшись, как гигантская бомба. Его жидкое основание ушло в море, а пар, составлявший крутящуюся верхушку, улетел в облака.

Можно было думать, что погибли как те, кто был на тартане, так и храбрый молодой человек, устремившийся спасать девушек. Керабан попытался броситься ему на помощь, и его спутники вынуждены были бороться с ним, чтобы помешать его неизбежной гибели. В этот момент в свете непрерывно освещавших пространство молний снова стал виден Ахмет. С нечеловеческим усилием он взбирался на скалу. Но что это? На руках его — одна из потерпевших кораблекрушение! Вторая девушка, вцепившись в его одежду, поднялась вместе с ним. И, кроме них, — на скале никого! Без сомнения, весь экипаж тартаны погиб. Только девушки спаслись от катастрофы.

Оказавшись вне досягаемости волн, Ахмет на секунду остановился и посмотрел на расстояние, отделявшее его от берега. Оно не превышало пятнадцати футов. Затем, воспользовавшись откатом большой волны, после которой воды осталось не более чем на несколько дюймов[274], наш герой устремился со своей ношей к береговым скалам и благополучно добрался до них. Вторая девушка не отставала ни на шаг.

Через минуту Ахмет оказался в окружении своих спутников. Здесь, разбитый волнением и усталостью, он упал, успев перед этим передать им спасенную девушку Керабану.

— Амазия! Амазия! — воскликнул Керабан.

Да! Это в самом деле была Амазия. Та самая Амазия, которую он оставил в Одессе, дочь его друга Селима! Но как она оказалась на этой, только что погибшей, тартане, в трех сотнях лье от Одессы, на другом краю Черного моря? А вместе с ней и ее горничная Неджеб? Что же случилось? Но ни Амазия, ни молодая цыганка не могли ответить хоть что-то на все эти вопросы: обе были без сознания.

Ахмет тем временем кое-как пришел в себя. Господин Керабан и смотритель маяка взяли девушек на руки. Затем они все вместе направились в поселок Атина, где один из рыбаков приютил их в своей хижине.

Амазию и Неджеб поместили перед очагом, в котором полыхали сухие виноградные лозы. Ахмет наклонился над девушкой, поддержал ей голову, позвал ее по имени и попытался заговорить с ней.

— Амазия! Милая Амазия! Она не слышит меня больше… не отвечает мне. Если она умерла, то я тоже умру!

— Нет, не умерла, — воскликнул Керабан. — Амазия дышит, Ахмет! Она жива!

В этот момент приподнялась Неджеб. Она бросилась к Амазии, крича:

— Хозяйка… моя любимая хозяйка! Да! Она жива!

И действительно, веки девушки дрогнули.

— Амазия! Амазия! — кричал Ахмет.

— Ахмет! Мой дорогой Ахмет! — прошептала девушка.

Керабан прижал их обоих к своей груди.

— Но что это была за тартана? — спросил Ахмет.

— Это та, которую мы должны были посетить перед вашим отъездом из Одессы, господин Ахмет, — ответила Неджеб.

— «Гидара» капитана Ярхуда?

— Да! Это он нас похитил.

— Но в чьих интересах он действовал?

— Мы не знаем.

— А куда направлялась эта тартана?

— Этого мы тоже не знаем, Ахмет, — это сказала уже Амазия. — Но вы здесь, и я уже все забыла!

— Но я не забуду! — вскричал господин Керабан.

Если бы в этот миг он обернулся, то увидел бы быстро удалявшегося человека, тайком наблюдавшего за ним через дверь хижины. Это был Ярхуд — единственный уцелевший из всего экипажа. Так и не будучи никем замеченным, он почти тотчас же исчез в направлении, противоположном от Атины.

Мальтийский капитан слышал все. Теперь он знал, что по какой-то непостижимой случайности Ахмет оказался на месте крушения «Гидары» как раз в тот момент, когда Амазия должна была погибнуть.

Миновав последние дома поселка, Ярхуд остановился.

— От Атины до Босфора долгая дорога, — сказал он, — и я успею исполнить приказания господина Саффара.

Нетрудно догадаться и не стоит лишний раз повторять, что жених и невеста были счастливы обрести друг друга. Они благодарили Аллаха за чудесный случай, приведший Ахмета на место, где буря выбросила тартану, и они испытали неизгладимое волнение. Понятно также, что Ахмет, как и его дядя Керабан, торопились узнать, что же произошло со времени их отъезда из Одессы. Амазии и Неджеб пришлось сразу же рассказать об этом во всех подробностях.

Само собой, что для девушек была найдена сухая одежда, а Ахмет надел местный костюм. Хозяева и слуги, сев на скамеечки перед потрескивающим пламенем очага, могли больше не беспокоиться о буре, последние порывы которой свирепствовали снаружи.

С каким волнением все узнали о том, что произошло на вилле Селима через несколько часов после того, как господин Керабан увез своих спутников по южнорусским дорогам!

Нет, вовсе не для того, чтобы продать девушкам дорогие ткани, бросил якорь Ярхуд в маленькой бухте у самого подножия жилища банкира Селима. Он сделал это, чтобы осуществить гнусное похищение, и все заставляло полагать, что он действовал по тщательно обдуманному плану.

Как только черное дело было сделано, тартана сразу же вышла в море. Откуда было узнать девушкам, что банкир Селим слышал их крики, что несчастный отец прибежал в момент, когда «Гидара» огибала последние скалы бухты, и был ранен выстрелом с палубы тартаны? Что касается пребывания обеих девушек на борту, то Амазия могла рассказать об этом лишь немногое. Видимо, по заранее отданному приказу капитан и экипаж оказывали уважение ей и Неджеб. Им была отведена самая комфортабельная на судне каюта. Там они ели и отдыхали. При желании девушки могли подниматься на палубу, но за ними постоянно наблюдали — как бы в порыве отчаяния пленницы не попытались предпочесть смерть ожидающей их участи…

Ахмет слушал этот рассказ со стесненным сердцем, спрашивая себя, действовал ли капитан по собственному почину, чтобы продать узниц на рынках Малой Азии — гнусная и еще нередкая торговля, —