Он улыбнулся.

— Это нехорошо.

— Это будет нечестно, Гней Помпей, поэтому я должна буду забыть. Если любовь может расти, она может и умирать.

Он погрустнел.

— Я в жизни видел много смертей, Юлия. На полях сражений. Я был свидетелем того, как умирали моя мать, мой отец, моя первая жена. Но всякий раз это происходит впервые, и я не могу отнестись к этому равнодушно. По крайней мере, — честно добавил он, — сейчас. Мне ненавистно видеть, как что-то, что растет в тебе, должно умереть.

Слезы подступили слишком близко, ей надо было уйти.

— Позволь мне удалиться, папа, — попросила она отца.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Юлия? — забеспокоился Цезарь.

— Немного болит голова, вот и все.

— Думаю, ты должен и меня извинить, Цезарь, — заговорила Аврелия, поднимаясь. — Если у нее болит голова, ей надо дать маковый сироп.

Цезарь и Помпей остались наедине. Наклон головы — и Евтих позвал слуг, чтобы убрали со стола. Цезарь налил Помпею неразбавленного вина.

— Вы с Юлией подружились, — заметил он.

— Только дурак не подружится с ней, — угрюмо ответил Помпей. — Она необыкновенная.

— Мне она тоже нравится, — улыбнулся Цезарь. — За всю свою маленькую жизнь она никому не причинила беспокойства, ни разу не поспорила со мной, ни разу не совершила ни малейшего греха.

— Она не любит этого ужасного, неуклюжего Брута.

— Знаю, — спокойно сказал Цезарь.

— Тогда как ты можешь позволить, чтобы он женился на ней? — гневно спросил Помпей.

— А как ты можешь позволить, чтобы Помпея вышла замуж за Фавста Суллу?

— Это — совсем другое.

— Как это?

— Помпея и Фавст Сулла любят друг друга.

— А если бы не любили, ты разорвал бы помолвку?

— Конечно нет!

— Вот так-то.

Цезарь снова наполнил бокал.

— И все же, — произнес Помпей после паузы, глядя на дно бокала через розовое вино, — особенно нехорошо так поступать с Юлией. Моя Помпея — сильная, рослая девушка, всегда шумная, буйная. Она сможет постоять за себя. А Юлия — такая хрупкая…

— Это иллюзия, — возразил Цезарь. — В действительности Юлия очень сильная.

— О да, она сильная. Но каждый синяк на ее прозрачной коже будет заметен.

Пораженный, Цезарь повернулся и посмотрел на Помпея в упор.

— Очень проницательное замечание, Магн. Это на тебя не похоже.

— Может быть, ее я вижу лучше, чем других людей.

— Почему?

— Не знаю…

— Ты влюбился в нее, Магн?

Помпей отвел глаза.

— А какой мужчина не влюбился бы? — пробормотал он.

— Хотел бы ты жениться на ней?

Ножка бокала из чистого серебра треснула. Вино разлилось по столу, стекло на пол, но Помпей даже не заметил случившегося. Он задрожал, бросил чашу.

— Я отдал бы себя и все, что имею, за право жениться на ней!

— Ну что ж, — спокойно сказал Цезарь, — тогда мне надо кое-что предпринять.

Два огромных глаза впились в лицо Цезаря. Помпей глубоко вдохнул.

— Ты хочешь сказать, что отдашь ее мне?

— Почту за честь.

— О-ох! — охнул Помпей, откинулся на ложе и чуть не свалился с него. — О, Цезарь! Все, что ты хочешь, когда хочешь! Я буду заботиться о ней, ты не пожалеешь, к ней будут относиться лучше, чем к царице египетской!

— Искренне надеюсь на это! — смеясь, ответил Цезарь. — Говорят, царицу Египта вытеснила сводная сестра ее мужа, прижитая старым царем от идумейской наложницы.

Но Помпей ничего не слышал. Он продолжал лежать, с восторгом уставившись в потолок. Затем он повернулся к собеседнику.

— Можно мне увидеть ее? — спросил он.

— Думаю, что нет, Магн. Будь умницей, ступай домой и предоставь мне распутать все, что сплелось сегодня. В доме Сервилия Цепиона и Юния Силана поднимется суматоха.

— Я выплачу Бруту ее приданое, — тут же предложил Помпей.

— Ничего ты не будешь платить, — отозвался Цезарь, протягивая руку. — Вставай, вставай! — Он ухмыльнулся. — Признаюсь, никогда не думал, что мой зять будет на шесть лет старше меня!

— Я слишком стар для нее? Я имею в виду, что лет через десять…

— Женщины, — сказал Цезарь, провожая Помпея к двери, — очень странные создания, Магн. Я часто замечал, что они не ищут приключений на стороне, если счастливы дома.

— Ты намекаешь на Муцию.

— Ты слишком надолго оставлял ее в одиночестве, вот в чем дело. Не поступай так с моей дочерью. Юлия не предаст тебя, даже если ты уедешь хоть на двадцать лет, но определенно цвести она не будет.

— Моя военная карьера закончена, — объявил Помпей. Он остановился, нервно облизал губы. — Когда мы можем пожениться? Она сказала, что ты не разрешишь ей выйти замуж за Брута, пока ей не исполнится восемнадцать.

— То, что подходит для Брута, и то, что подходит для Помпея Магна, — две совершенно разные вещи. Май — несчастливый месяц для свадеб, но если это произойдет в предстоящие три дня, то знаки окажутся не слишком плохими. Итак, через два дня.

— Я приду завтра.

— Ты больше не придешь сюда до самого дня свадьбы! И не болтай об этом никому, даже твоим философам, — предупредил Цезарь, закрывая дверь перед самым носом счастливого Помпея.

— Мама! Мама! — крикнул будущий тесть, стоя у лестницы, ведущей наверх.

Его мать спустилась вниз со скоростью, неприличной для уважаемой римской матроны ее возраста.

— Ну как? — спросила она, схватив его за руку. Глаза ее сияли.

— Все в порядке. Мы сделали это, мама, мы сделали это! Он ускакал домой, словно школьник, на седьмом небе от восторга.

— О Цезарь! Теперь он твой, что бы ни случилось!

— И это не преувеличение. А что Юлия?

— Она взлетит на луну, когда узнает. Я была наверху, терпеливо слушая ее извинения вперемежку со слезами. Она просила прощения за то, что влюбилась в Помпея Магна и отказывается выходить замуж за ужасного надоеду Брута. И все это потому, что Помпей был настойчив за обедом. — Аврелия вздохнула, широко улыбнулась. — Как замечательно, сын мой! Нам удалось добиться своего и при этом осчастливить двух человек. Хорошая работа!

— Что-то будет завтра!

Аврелия сникла.

— Сервилия…

— Я бы сказал — Брут.

— О да, бедный юноша! Но не Брут вонзит кинжал. Я бы последила за Сервилией.

Евтих деликатно кашлянул, стараясь скрыть свое удовольствие. Доверяй старшим слугам дома, если хочешь знать, откуда ветер дует!

— В чем дело? — осведомился Цезарь.

— Гней Помпей Магн — за дверью, Цезарь, но отказывается войти. Он говорит, что хочет тебе что-то сказать.

— У меня блестящая идея! — воскликнул Помпей, судорожно хватая Цезаря за руку.

— Никаких визитов сегодня, Магн, пожалуйста! Какая идея?

— Передай Бруту, что я с удовольствием отдам за него Помпею вместо Юлии. Я дам ей приданое, какое он потребует, — пятьсот, тысячу — мне все равно. Мне ведь важнее, чтобы был счастлив Брут? Это ведь важнее, чем делать одолжение Фавсту Сулле, а?

Цезарю потребовалось геркулесово усилие, чтобы остаться серьезным.

— Благодарю тебя, Магн. Я передам твое предложение Бруту, но не делай ничего, не подумав. Брут может некоторое время вообще не желать жениться — ни на ком, даже на Помпее.

И довольный Помпей неверной походкой ушел во второй раз.

— Что там такое? — спросила Аврелия.

— Он хочет отдать Бруту свою собственную дочь в обмен на Юлию. Фавст Сулла не в состоянии соревноваться с золотом Толозы. Все же приятно