Зимин посидел еще какое-то время, потом затоптал остатки костра, кликнул Игги с динго, и они двинулись в путь. Ближе к вечеру песчаный динго понюхал воздух и сказал:

– Влажность увеличивается. Море там. Сто километров. Даже меньше.

Зимин посмотрел в указанную сторону, но указанная сторона ничем не отличалась от остальных сторон света.

– Я думал, что осталось… Где-то километров пятьсот. Приблизительно…

– Пятьсот вдоль реки, – ответил динго. – Если напрямую, то меньше. Порядка ста. Не исключено, что мои сенсоры ошибаются. Смещаются большие массы песка, сильное электромагнитное излучение.

– Копыта – это ногти, – сказал Зимин и бережно ткнул Игги в бока.

Степь закончилась, резко оборвалась, и начался песок, только корни травы торчали на весу. Как будто кто-то взял и откусил степь, а песком побрезговал.

– Как мне все-таки это нравится, – сказал Зимин. – Тут все сразу, раз – и все. Никаких переходов. Редко переходы встречаются. Это большой плюс Страны Мечты.

– Снова пустыня началась, – КА82 спрыгнул на песок. – Я не знал, что тут тоже пустыня. Это хорошо. И солнца тут много, много энергии.

Зимин посмотрел из-под руки вдаль.

– Когда я буду живым, то мне будет жарко, – сказал КА82. – Это хорошо?

– Кому как, – пожал плечами Зимин. – Некоторым не нравится, некоторые любят, чтобы было холодно.

– Как это «холодно»?

– Это наоборот от «жарко», – объяснил Зимин. – Все белое и холодное. Зима. Тут такого почему-то не бывает. В Стране Мечты не бывает зимы. Видимо, о ней никто не мечтает. А там зима часто, я зиму люблю. Зима в небывалом краю…

– Я не понимаю, – КА82 выставил гребень и повернул его к солнцу. – Но потом я пойму, вот увидишь. Я буду знать, что такое холодно, горячо и смешно.

– С другой стороны, в этом много неприятного, – сказал Зимин. – Быть живым. Быть живым – это трудная работа. Бывает больно.

– Это ничего, – КА82 спрятал гребень. – Это ничего.

– Это тебе сейчас ничего. А вот как возьмутся зубы сверлить, мало не покажется. Заорешь.

– Зачем зубы сверлить? – не понял КА82.

– Зачем? Они портятся. И тогда их надо сверлить. Это традиция такая.

КА82 бесстрастно посмотрел на Игги.

– Твоя лошадь, Зимин, она с нами не пройдет, – сказал он, – у нее ноги слишком узкие. Ее надо прогнать.

– Как? Опять? Нет уж. Я за ним столько бегал не для того, чтобы его прогнать…

– Тогда он погибнет.

– Насмерть?

– Насмерть. Я ее прогоню, – уверил КА82. – Ты пока раздевайся.

– Да тут наверняка недалеко…

– Далеко. Лошадь большая и темного цвета, она быстро вспотеет до смерти. И тебе надо развернуться. Оставь одну рубашку и штаны. А все остальное металлическое погрузи на лошадь. Лошадь не дойдет. Мы ее прогоним.

– А если ее снова поймают? Мне что, опять на столбе стоять?

– Я запомню ее запах, – говорит КА82. – Когда мы будем возвращаться, я ее найду и выручу. Она очень пахнет, я издали ее найду.

Зимин спрыгнул с Игги. Конь косился в его сторону и дергал ноздрями.

– Меч возьми, – посоветовал КА82. – А сумки повесь мне на шипы, мне не тяжело. Попону тоже возьми.

– Зачем? Тут же рядом, ты говорил…

– Можем сбиться с пути. Сейчас я буду пугать лошадь.

КА82 повернулся к коню и плюнул над его головой огненной струей, Игги вздрогнул, присел, но остался на месте, глядя в сторону Зимина своим фиолетовым глазом.

– Иди, иди, – Зимин отвернулся. – Иди назад. Вдоль реки. Давай, не хочу на тебя смотреть, надоел ты мне. Встретимся скоро.

КА82 плюнул в коня еще раз, уже ближе, Игги не выдержал и, взбрыкивая задними ногами, ускакал.

– Убежал, – с клыков КА82 капал керосин. – Умный.

Зимин повесил на КА82 сумки и попону, и они двинулись в глубь песка.

Сначала они шли и беседовали, потом Зимин объяснял К82, что такое мороженое и что такое вкус. Скоро он устал, и ему уже не хотелось говорить. Воздух раскалялся, солнце взбиралось все выше и выше и достигло зенита, Зимин оглянулся и увидел, что лес превратился в тонкую полоску, а реки уже не было видно совсем. Зимин достал бурдюк и попил, настроение улучшилось, и они снова разговорились.

– Влажность увеличивается, – сказал динго. – Океан не так далеко, как я предполагал. И в воздухе очень много натрия. Натрий в воздухе.

– Это соль, – говорил Зимин. – Возле океана всегда много соли. Когда мы до него доберемся, надо будет найти устье реки и построить там дом. И жить. Игги только забрать надо.

– Соль соленая?

– Соленая.

– А море холодное?

– Теплое.

– И оно оживляет?

– Конечно, оживляет, – уверял Зимин. – И раны заживляет… Надо только по-настоящему этого хотеть. Если ты хочешь оживиться по-настоящему, всей душой…

– Чем?

– Душой. Как тебе объяснить… Если ты хочешь это больше всего на свете, то морская вода обязательно тебе поможет. Войдешь в воду и представишь, что ты живой. А выйдешь уже совсем живым.

– Забавно. Это очень интересно.

– У нас там, ну в том мире, тоже есть такое место. Называется Мертвое море. Там тоже все подряд оживают. Приезжает какой-нибудь старикан весь в морщинах, сам еле ходит, а в Мертвое море нырнет, и раз – побежал, как Иван Царевич и Серый Волк!

– Я не знал, что морская вода такая, – сказал песчаный динго.

– Такая-такая, я-то знаю. У меня в детстве был рахит, так меня только морской водой и лечили.

– Ты полезно рассказываешь, – КА82 шевелил шипами. – Расскажи об океане…

– Я же уже рассказывал. Мы скоро его увидим.

– Расскажи. Это интересно. И о том мире расскажи. Они большие, океаны?

– Огромные! Соленые, ну да ты не знаешь, что такое соль… В них легко плавать, правда, ты весь железный, тебе будет тяжело плавать… Но для этого есть корабли. А еще есть самолеты, это что-то вроде драконов, только они железные, как ты…

– А они тоже живые?

– Нет, они машины, как ты. В океане плавают подводные лодки…

– Подводные лодки? – КА82 сдвинул на морде свои шипы и выступы, это обозначает удивление. – Это машины?

– Да.

– С ними можно дружить?

– Ну…

– Я хотел бы дружить с подводной лодкой.

– Это такие корабли… Они могут нырять и опускаться на дно. Ну, сам увидишь… Там еще есть рыбы,