хотелось.

Скорпены приближались. Для начала Зимин метнул в них гранату. Граната подбила первых двух, скорпены разлетелись на неаппетитные зеленые клочки, что, впрочем, не образумило их товарищей – организованной стаей они продолжили наступление. Скорпены двигали суставчатыми коленцами и скрипели, скорпены выглядели угрожающе. Еще месяц назад скорпены наводили на Зимина легкий ужас, теперь он к ним привык, на стволе его бластера красовались восемьдесят пять зарубок, каждая зарубка – скорпена. После сотой скорпены можно было получить нашивку рядового второй статьи. Чтобы стать сержантом, надо было спалить пять тысяч членистоногих.

Тогда, в первый день, Зимин так и не смог завалить ни одну тварюку. Едва он вытянул меч, как из-за бархана вслед за скорпеной появился человек, одетый в модифицированную металлопластиковую броню. Человек поднял короткое черное ружье с толстым стволом, прицелился, затем выстрелил. Белая полоса протянулась от ружья до скорпены, скорпена вскипела.

Человек с ружьем подошел к Зимину и сказал:

– Вставай, боец. Не время отдыхать, надо дело делать. Твари окружают нас по периметру.

После чего человек снял с плеча запасной бластер и протянул Зимину. Бластер был тяжелый и горячий. Толстый ствол из черного металла оплетен разноцветной проволокой и бисером. Зимин подивился. Никак не мог он представить, что рейнджер, охотник на скорпен, стал бы любовно оплетать свое оружие проволокой и бисером. И вообще, Зимин представлял себе бластер несколько по-иному.

– Когда ствол раскалится, отвинтишь эту пробку и зальешь воду, – человек протянул Зимину пузатую алюминиевую фляжку. – Система простая, опробована еще сто лет назад. Если вовремя не залить воду, ствол может прогореть, тогда мало не покажется. Руки оторвет. Вместе с головой. Понятно?

– Понятно, – кивнул Зимин.

– Когда кончится заряд, нажмешь сюда.

Человек ткнул пальцем в рукоятку. Оружие разломилось, из казенника ствола выскочил блестящий цилиндр.

– Это батарея. Хватает на пятьдесят выстрелов, потом надо заряжать. Попусту не пали, заряжать батареи трудно. Все ясно?

– Угу, – сказал Зимин. – Яснее не бывает.

Так Зимин стал песчаным рейнджером. Тогда. Сбылась мечта.

А сейчас Зимин поднял бластер и стал расстреливать скорпен. Спокойно, как в тире. Целил в головогрудь – если заряд попадал в головогрудь, скорпены взрывались особенно красиво. Бить в головогрудь было по-мужски, отстреливать конечности, хвосты и клешни считалось дурным тоном.

Зимин успел подстрелить четырех, потом у него произошел сброс батареи. Батарея была старая, Зимин заряжал ее раз сорок, шанс мгновенной разрядки был велик. И батарея разрядилась.

Затвор щелкнул, выстрела не последовало. Скорпены навалились кучей, одна ухитрилась ужалить Зимина под наколенник. Зимин закинул бластер за плечо и стал отбиваться ножом, нога у него сразу опухла, и это весьма снижало боеспособность Зимина.

Прежде чем нога предала окончательно, Зимин сумел зарезать еще одну скорпену.

– Держись, дружище! – справа возник Сержант. – Мы рядом!

Сержант плюнул из огнемета, скорпена обуглилась и рассыпалась в сажу. Сержант подхватил Зимина под руку и потащил к танку. При этом Сержант успевал петь боевую песню про десантников и свободной рукой отстреливаться от наседающих тварей.

– Смерть скорпенам, подлым тварям, огнеметом их зажарим… – ревел Сержант и пулял огнем.

Воняло керосином. Появились и остальные рейнджеры, они оттеснили скорпен от Зимина и Сержанта, зажали между барханами и теперь добивали поодиночке. Сержант уронил Зимина на песок и залез в медкит.

– Держи, – он протянул Зимину шприц с антидотом.

Антидоты Зимин не любил, после них в голове вертелось, а во рту стояла какая-то гниль. Это и не случайно – антидот гнали из скорпеньих голов. Однако если не принять антидот вовремя – начнется гангрена, потом и вообще умрешь в муках. А может, и не умрешь. До сих пор никто не умирал, хотя никто пока и не рисковал антидотом пренебречь. Зимин стащил зубами колпачок с иглы и загнал ее в бедро. Подействовало почти сразу.

– Убийцы, привал! – закричал Сержант. – Заканчивайте там!

Взвод добил последнюю скорпену и принялся обрубать на память хвосты.

Сержант сел в песок, мужественно положил огнемет на колени и сказал:

– Хорошо сегодня поработали, ребята! Еще один сектор расчищен от мутантской нечисти. Последний бросок, друзья, последний бросок не за горами! Уже недалеко то время, когда мы сметем эти порождения активных осадков в океан!

При этих словах Сержанта Зимин ощутил некие сомнения. Он состоял в рейнджерах уже больше месяца, но океан так и не объявился вдали, количество скорпен не сокращалось, воздух не пах влагой и солью. Иногда Зимину казалось, что океана нет вовсе, а иногда он думал: зачем ему этот океан? Зачем эти скорпены?

Поначалу Зимин ожидал встретить в пустыне и других чудовищ, но, кроме скорпен, никого больше не было. Не было ни мутировавших гигантопитеков, ни кислотных плевунцов, ни шестируких минотавров, ни зеленых бабочек. Иногда вдалеке показывались уже знакомые рапторы, но, завидев рейнджеров, сразу же прятались в барханы. Когда Зимин спрашивал о причинах удивительного однообразия здешней фауны у Сержанта, Сержант хлопал его по плечу и говорил:

– Не горюй, дружище, хватит войны и на твою долю! Война – ремесло молодых! Вот продвинемся к западу, там все будет! И тигрострекозы, и супервомбаты. А рапторы что, рапторы дрянь, на чепчики лишь годятся. Пушки, пиво, рок-н-ролл! Правда, бойцы?

– Без балды! – рейнджеры одобрительно лязгали амуницией. – Пушки-пиво-рок-н-ролл!

Они продвигались к западу ежедневно на несколько километров, но никаких изменений не встречалось. Каждый день – песок, скорпены, огнеметы. Скорпены, огнеметы, песок. Пахнущая железом вода и белковая тушенка. Никакого отдыха, никакого рок-н-ролла.

– А теперь перекусим! – крикнул Сержант. – Добрый солдатский паек!

Сержант сбросил огнемет в песок, достал из ранца банку тушенки и флягу, взвод поступил так же. Зимин тоже достал банку, вскрыл ее ножом и принялся поедать куски белкового мяса. Мясо было безвкусным и жестким. Зимин ел без аппетита, просто потому, что надо было есть. Тушенка слегка надоела. Даже не слегка надоела.

– Мне еще восемнадцать очков осталось, – говорил сосед справа. – А потом можно взять на складе новую броню…

– Все-таки ты «Кровопуск» неправильно используешь, – отвечал сосед слева. – Им надо не снизу вверх, а в горизонтальной плоскости…

– Бластер, – говорили рядом. – Бластер тут не пойдет…

Бойцы чавкали и выкидывали в песок банки. Взвод был расслаблен, но в то же время готов в любую секунду отразить возможную атаку возможного противника. Сержант достал из-за голенища опасную бритву, глядел в начищенный до зеркала наколенник и спиливал с подбородка щетину. По-сухому. Хотя настоящей щетины толком у него и не было, Сержанту было лет шестнадцать от силы, и щетина у него не росла. Но сам Сержант свято верил, что если терзать подбородок ежедневно, щетина обязательно появится. И придаст ему законченно-героический вид.

Сержант то и дело резался, ойкал, но чтобы не подать подчиненным виду, растирал порезы песком и сплевывал. Подбородок у него был весь в шрамах, но шрамы украшают солдата – это всем известно. Зимин глядел на Сержанта и снова размышлял.

Раньше Сержант учился в автодорожном техникуме на автослесаря и ненавидел свою жизнь до последнего винтика. Сейчас Сержанту было хорошо, сержант был при деле.

Раньше ему все время хотелось выстрелить в морду обладателя очередного «Ягуара», теперь он стрелял в хитиновые мордасы скорпен, жизнь была гармонична, жизнь была осмысленна.