— Да, — согласился Колодников, — не медом пахнет.

— Нет, мало мы в переносном смысле в человеческом говне роемся, так теперь еще и обычным задушат, — продолжал возмущаться Демин. Они, невольно ускоряя шаг, проскочили в самый конец коридора, и ввалились во второй кабинет, где размещались большинство участковых. Сейчас там были двое, майор милиции Паша Зудов и молодой, месяц назад принятый на работу, участковый Николай Беляшкин. Они сидел перед монитором компьютера, на экране которого один за другим появлялись фотографические изображения каких-то не очень приятных людей.

— Ну что, Пашка, фотошоп установился? — спросил Демин, кладя руку на могучее плечо Павла. Тот, при своем почти двухметровом росте даже перед монитором был вынужден сидеть пригнувшись.

— Ну да, видишь, я уже часть наших орлов перекачал. Сейчас вот осветляю, а то качество ни к черту.

Компьютер был последним увлечением Паши Зудова. Забросив свои усовершенствованные аудиосистемы он по запчастям собрал первый компьютер, потом его модернизировал, а затем продал и купил новый, уже более мощный в кредит. Компьютер ни дня не стоял дома, тем более, что жене было не до этого, она выкармливала его крикливого «слоненка». Притащив его на работу, Павел начал методично закачивать в память компьютера всю свою немалую картотеку.

— Вот, Бочкарев Сергей, внук знаменитого нашего людоеда, — пояснил он Николаю.

— А отец его все сидит? — поинтересовался Колодников. — Не откинется, случайно, по амнистии? А то еще приедет на историческую родину, да на нашу с вами голову.

— Да нет, он много получил, лет двадцать, не меньше, — отмахнулся Демин.

— За что? — поинтересовался Зудов.

— Да тоже человека убил, солдатика какого-то. Он офицером был, где-то на Дальнем Востоке.

— А папашка его вообще человек восемь, наверное, съел, — сказал Зудов.

— Да ладно, восемь, о чем ты говоришь? Ну, соседа он зачефанил с картошечкой, это точно установили. А все остальное не доказано, — возразил Колодников.

— В самом деле, что ли? — удивился молодой участковый. — Что, так прямо взял и съел? Как это может быть?

— Нет, а куда тогда девалась его родня? — продолжал полемизировать с Колодниковым Демин. Чувствовалось, что он завелся. — Где родная сестра, где двоюродный брат, что приезжал его наставлять уму разуму. Уехал, и пропал. Вторая сестра, из Железногорска, тоже пропала. Потом еще один двоюродный брат приезжал с Дальнего Востока в гости, тоже потом ориентировку присылали. Исчез, как в воду канул.

— Нет, как это можно, прямо так взял и съел? — продолжал недоумевать Беляшкин.

— Ну да, просто взял и съел, — подтвердил Демин. — Он на чем прокололся. Толька музыку гонял громко, сосед этажом выше жене говорит: 'Пойду, успокою этого козла'. Ушел, и с концом. Та утром нам звонит. Мы с Рыжовым, Иван Михайловичем, поехали. Бочкарев открывать не стал, на хер нас послал, но Михалыч на это внимание не обратил, выбил дверь. И вот, начали мы шарить по квартире, диван поднимаем, а там ноги лежат. Эх и зрелище было, до сих пор мурашки по шкуре! Голова в холодильнике, руки и туловище под ванной. Мы спрашиваем его, а где внутренности? Сердце, печень, почки? Толька так себя по животу себя погладил: 'С картошечкой срубал'.

Николай скривился так, будто его сейчас вырвет.

— Фу, блин!

— А по виду и не скажешь, что людоед, — продолжал разошедшийся Демин. — Говорил всегда тихо, вежливо. Поваром работал, кстати.

— Да у меня он есть в картотеке, сейчас покажу, — сказал Зудов. — Где у меня буква «Б»? Я специально для истории забил эту фотку в картотеку. Вот.

Несколько минут Николай рассматривал добродушное, толстое лицо кривовского людоеда, потом поджал плечами.

— Ничего особенного.

— Вот именно, что внешне ничего особенного, — подтвердил Демин. — Книжки любил читать, музыку слушать, и голосок такой тонкий, пидарастический.

Демин кивнул головой на экран, где снова появилась фотография внука людоеда.

— А этот что сотворил?

— С Зыбиным и Серегиным изнасиловали одну девчонку, — пояснил Паша.

— Да какую там девчонку, на этой девчонке пробу ставить негде! — возмутился Колодников. — И заявление она потом забрала.

— Ну, как бы там ни было, а факт есть, — возразил Зудов. — Потом они же втроем грабанули кого-то по мелочам. Пока идут по условнику, но рано или поздно докатятся до зоны. Он живет на Псковской, вон, — он ткнул в сторону Беляшкина, — у Николая на участке.

В это время где-то в коридоре послышался шум, возбужденные, до крика, голоса.

— Что там еще такое? — недовольно нахмурился Колодников, выходя в коридор. Вслед за ним направился и Демин. В фойе перед окном дежурной части воевали трое: рослый, обширный в плечах мужик лет пятидесяти, женщина, с кондукторской сумкой на животе, и высокий, худощавый парень лет двадцати. Он очень активно рвался из рук обоих своих противников, но шофер, а Колодников сразу почему-то понял, что это именно шофер, явно обладал незаурядной силой. На пороге дежурной части стоял дежурный, капитан Фортуна, и, сунув руки в карманы брюк и подняв брови домиком, наблюдал за всем происходящим.

— Так, что тут происходит? — строго спросил Колодников.

— Вот, эта скотина, — шофер, обернувшись к нему распаренным лицом, — не платит за проезд, да еще и обзывается, хулиганит!

Колодников поморщился, но тут заговорила кондуктор.

— У нас ведь автобус платный, без льгот, а этот только сегодня за день проехал, два раза не заплатив. Подъезжаем мы к конечной, и тут снова он заходит. Мы его ссаживать, он ни в какую. До драки дело дошло.

— И что вы хотите от нас? — спросил Колодников.

— Как что?! — Возмутилась кондуктор. — Арестуйте его! Дайте пятнадцать суток.

— Да что ты говоришь?! А почему не пожизненно? — Демин выступил вперед. — Может и мне тогда сесть на пятнадцать суток? Забыла, как ты меня высадила вчера из автобуса?

— У нас нет льгот, — нервно заявила женщина, но глаза ее при этом забегали, — мы что, виноваты, что начальство нам приказало вас, милиционеров, не возить?

— Вот так, как две остановки проехать, так идите нахер, а как прижмет, так бегут к нам: «Защитите»!

Шофер и кондуктор замолкли, а Демин повернулся в сторону наглого «зайца».

— Это кто у нас тут? Куликов? Что, денег на наркоту не хватило, если за проезд уже не платишь?

— Да я не колюсь! — возмутился тот. — Это брат мой кололся, а мне это за падло. Я, лучше вмажу, чем эту херню вколю.

— Ну, ладно, — Колодников покосился в сторону кондукторши, — закроем мы его на сутки. Фортуна, отбери показания, и оформи там протокол за мелкое хулиганство.

— Да че, я там ничего не делал, это они просто взъелись на меня!.. — пробовал возмутиться тот, но Фортуна быстро затолкнул его в дежурку, заставил вывернуть карманы, и уже через пять минут парень с мощным унынием на лице сидел за решеткой обезьянника.

Демин и Колодников вернулись в кабинет, за время их отсутствия там ничего не изменилось. Павел методично заталкивал в сканер очередную фотографию, и терпеливо ждал, когда она проявится на экране.

— А почему она 'Пилорама'? — спросил Беляшкин, ткнув пальцем в очередную фотографию довольно миловидной девушки.

— Где? — вмешался Демин. — А, эта! Да, точно, Нинка Половинкина, кличка «Пилорама». Одна из первых проституток в городе. Она «Петька», Зойка, — первые вышли на трассу, это еще году в девяносто первом.

— Она жива?

— А как же! Ты только не смотри, что она такая молодая, этой фотографии уже лет десять. Но минет делает — ай да ушел!

— Да, — молодой участковый с еще большим интересом посмотрел на снимок. В это время дверь отворилась, и вошел Иван Михайлович Рыжов.

— Привет, мужики! — сказал он с порога.

— О, Михалыч, а мы только тебя поминали, — обрадовался Демин. Он, в некотором роде, был учеником Рыжова.

— Чего это вы меня поминали? Опять ругали? — спросил майор, по очереди пожимая всем руки.

— Да нет, Тольку Бочкарева вспомнили, как мы его с тобой тогда его брали.

— Да, мой клиент. А ты отца его помнишь? — спросил он Демина.

— Отца, нет.

— Да, хотя, действительно, откуда! Ты тогда еще в ясли ходил. Семен Семенович, колоритная была личность! Выходил он в пять утра на улицу в одних трусах и майке, и подметал площадь перед пивной. Идет первый автобус, народ еще сонный, шофер тоже. А Семен выходит прямо перед капотом, метров за десять, руку так вперед выставит, голову вниз, останавливает его, и просит закурить. Шофер весь в поту, матерится, но что делать, дает прикурить. Долго он так дурью маялся. А потом Семен так же решил остановить электричку. Вышел на пути метрах за тридцать от локомотива, руку вперед выставил. А там тормозной путь полтора километра. Потом его долго с капота локомотива соскабливали.

— Да, веселая семейка, не людоеды, так уроды, — подвел итог Колодников.

Рыжов же сел за стол и спросил.

— Мысин мне тут характеристику на такого Сомова не оставлял?

— Сомова? — Демин нахмурился, припоминая, но потом отрицательно покачал головой. — Нет, не помню, а что он такое сделал?

— Да ничего, пока. Просто собрался в военное училище, вот и затребовали характеристику с места жительства. А он в нашем районе только неделю живет. А раньше жил в том районе, у Андрюшки, по Киевской.

Демин поискал в столе, поднял стекло и пересмотрел все бумаги под ним.

— Да нету ничего, может, у дежурного оставил?

Демин первый поднялся из-за стола, за ним отправился и Рыжов.