континентального масштаба.

Неизвестно, о чем размышляют ранним утром ленинградские дворничихи и технички, спешащие прибрать на закрепленных за ними территориях мусор и навести сангигиенический глянец. Наверное, о многом и разном. Но Джейн, целеустремленно удалявшаяся от педагогического общежития, явно отличалась от них своим душевным настроем.

Прекрасно ориентируясь в историческом центре, она смело пользовалась системой проходных дворов и проходных подъездов, сосредоточенно неся атрибуты своей мнимой профессии – гулкое ведро и швабру. Со стороны все выглядело убедительно – проживающая неподалеку от места работы уборщица закончила утреннюю уборку и возвращается домой.

А вот мысли скромной труженицы были сокрыты от спешащих на работу ленинградцев.

Конечная цель ее маршрута находилась на четвертом этаже огромного старого дома на Пушкинской улице. Но Джейн не была полностью уверена в том, что известный только ей и Арчибальду контакт еще существует. Слишком много времени прошло с той поры, когда глубоко законспирированный «СТ-30» выходил в последний раз на связь с центром.

Именно поэтому, от неуверенности, Джейн предпочла сосредоточиться на личности великого пролетарского поэта и его творчестве. Переходы между улицами Плеханова и Ломоносова она посвятила уже упомянутому стихотворению про «все работы», а также знаменитому «Крошкасын к отцу пришел». За Пятью углами ее цепкая память воспроизвела пронзительные начальные строфы «Лапок елок, лапок, лапушек», а в узком каньоне Коломенской, вернее, на водоразделе Кузнечного переулка, в непосредственной близости от цели путешествия,– полный текст «Хорошего отношения к лошадям».

Ископаемый лифт, весь в зеркалах, доставил девушку на четвертый этаж. Массивные темные двери. Бронзовая табличка: «Профессор консерватории Николай Александрович Инге». Джейн решительно протянула руку к темному бронзовому рычажку поворотного звонка.

Через недолгое время из-за двери раздался приглушенный голос молодой женщины:

– Вам кого?

– Простите,– Джейн была абсолютно спокойна, ни тени акцента,– могу ли я видеть профессора Инге?

Загремели засовы и замки, старинная дверь отворилась медленно и важно, как замковые ворота.

– Да, конечно,– открывшая женщина была молода и привлекательна, но с таким недоумением смотрела на визитершу, что Джейн немного смутилась.– Только вот... Папа не очень хорошо себя чувствует, и не могли бы вы изложить суть вашего обращения к нему?

«Так закалялась сталь!» – Джейн отставила в сторону ведро и швабру, гордо подняла голову и четко произнесла:

– Я по объявлению, из яхт-клуба. Там сказано, что профессор заинтересован в приобретении масштабных моделей судов. У меня есть редкая вещь – английский морской охотник «СТ-30».

– Одну минуту,– женщина еще раз, в полнейшем недоумении, осмотрела затрапезный вид гостьи и добавила: – Вы проходите, пожалуйста, сейчас я предупрежу отца...

Внешне старик оставался спокойным и невозмутимым. За все время, пока Джейн излагала причины своего обращения и просила помощи в организации и проведении задуманного ею плана, он ни разу не повернул орлиную свою голову, не шевельнул натруженными руками музыканта, сплетенными, как казалось, из одних лишь толстых венозных жгутов.

Девушка замолчала.

– Вы голодны, мисс Болтон?

Она непонимающе посмотрела на визави.

Неужели ее догадки были верны, и роль, отведенная ей в этой ленинградской истории,– всего-навсего ширма, прикрывающая нечто... Но что именно?

– Не волнуйтесь так, милое дитя. Не в моих правилах пренебрегать служебными обязанностями. Все эти годы я пунктуально следовал инструкциям и, ей-богу, не моя вина, что только теперь мои услуги понадобились. Я знать не знаю, кем является нынешний «СТ-30», но догадываюсь, что это достойный джентльмен, не способный бросить столь юное созданье на произвол судьбы. Так что ваш визит – не самый большой сюрприз сегодняшнего дня.

– А каков самый большой? – Это не было любопытством. Просто необходимо было переключить внимание профессора на что-нибудь другое. Джейн было неуютно под его немигающим, как у черепахи, взглядом, а неожиданное известие о том, что Арчибальд успел предупредить старого разведчика, приятно взволновало ее. Вот этого она и не хотела показывать. Ни-ко-му...

– Вы очень похожи на своего деда. В этом и заключается Большой сюрприз.

– Вы были знакомы с ним?

– В далекой-далекой молодости, когда мы оба были гардемаринами Ее Величества. Но от этого сходство кажется еще более... Да, именно – пронзительным. Память, мисс Болтон,– капризнейшая и непредсказуемая леди. Впрочем, вы так и не ответили на мой вопрос, и я вынужден задать его снова: вы голодны, мисс Болтон?

Джейн только сейчас смогла осознать, что в симфонической возбужденности ее тела присутствует и эта, самая высоко звучащая нота – обостренное чувство голода.

Она коротко и утвердительно кивнула.

Вечером того же дня, трудного для Джейн Болтон и сотрудников группы генерала Ивлева, в тихий купчинский тупичок въехало шикарное антикварное авто – блестящая хромом самая настоящая «М- 20», больше известная как «Победа». Главной деталью, которая могла бы привлечь к чудо-автомобилю внимание стороннего наблюдателя, являлся кузов – это был самый настоящий кабриолет. По ленинградским, да и вообще советским меркам описываемого периода, экипаж был настоящим раритетом.

В неспешном его движении, в утробном бархатном рокоте мотора открывались воображению возможного наблюдателя разнообразнейшие видения и картинки – от кинематографических идиллий Александрова и Рязанова до прямых аналогий с известным романом Ремарка, правда, на отечественный лад.

Бежевый, натуральной кожи верх авто был опущен, и за невысоким V-образным стеклом невозможно было разглядеть личность водителя.

Блестящие покрышки с белыми ободами тихо прошуршали по асфальтовому покрытию тупичка, тихий баритон мотора медленно угас, и машина монументально застыла на месте.

Сколько времени ей придется ожидать Иволгина, Джейн, профессионально изменившая внешность до практически полной неузнаваемости, даже предположить не могла. Она надеялась на то, что будущей маме положены продолжительные прогулки, и Вадим, так трепетно относящийся ко всему, связанному с беременностью Натальи, обязательно будет сопровождать жену на прогулке. И если эти предположения верны, то вечерний променад молодой четы не заставит себя ждать.

Удобно устроившись на сдвоенном американском сиденье «Победы», она в который уже раз мысленно выстраивала свой разговор с Вадимом. Дело даже не в сомненьях, согласится ли Домовой после всего, что он увидел на Пряжке, помочь ей. Такие моменты – сопротивление вроде бы очевидному факту – преодолимы. Это азы вербовочной работы, без обладания которыми не стоит идти в разведку. Но сможет ли добрейший и мягкий Иволгин ради спасения жизни друга (а это так!) – пойти против системы, в конце концов – против собственной страны?

Иволгин почти дошел до подъезда, когда Джейн, внезапно отвлеченная от размышлений тревожным наитием, увидела и узнала его сутулую спину. Девушка резко завела мотор, одновременно надавив левой рукой на клаксон. В уличной благости раздался рев сигнала.

В тот самый момент, когда вздрогнувший Иволгин обернулся, шикарный автомобиль рванул с места. Через мгновение «Победа» взвизгнула тормозами, и Джейн, чьи действия были стремительны, широко распахнула правую дверцу:

– Садись, быстро!

– ...?! – Обалдевший Вадим послушно и быстро исполнил приказание.

И лишь когда машина развернулась и на большой скорости устремилась прочь из тупичка, Домовой спросил: