может, грустная Наташа... Вряд ли, конечно, но мечтать так мечтать... Любовь с первого взгляда и тому подобное...
Кирилл уже шел по Загородному. Он был полон решимости попрощаться со всем нажитым за эти годы, начать совершенно другую, ни на что не похожую жизнь. Оставалось пройти метров двести.
Вот и переулок, который сворачивал с проспекта к военкомату. Кирилл сделал несколько шагов и остановился. Высокие слепые стены стискивали проход с двух сторон. Он показался Кириллу очень тесным, а кусочек голубого весеннего неба слишком далеким. Чем тебе не гроб с открытой для прощания крышкой? Сейчас будут прощаться, целовать в лоб. Сагиров, Иволгин, Киса, Наташа... Неожиданно в фантазии Кирилла приоткрылась какая-то боковая дверь, и появился Саша Акентьев, Переплет. Взгляд его был, как всегда, холодным и отстраненным. Тонкие губы сложились в улыбку...
– Не дождешься! – бросил Кирилл тающему образу Переплета, развернулся и пошагал в противоположном направлении.
Глава 9
Аллочка Зорина была родом из Ленинграда, там прошли ее детство и юность. На третьем курсе института физкультуры имени Лесгафта Аллочка поссорилась со своим возлюбленным, убежала на танцы с подружками-гимнастками и весь вечер танцевала с каким-то задумчивым курсантом. А уже на четвертом курсант Зорин сделал ей предложение. Командование училища связи одобрило их брак, так как у женатых курсантов значительно укрепляется дисциплина, повышаются результаты в боевой и политической подготовке.
– Ну, куда нас посылают? – спросила Аллочка, теперь дипломированный тренер по гимнастике, встречая свежеиспеченного лейтенанта Зорина.
– Южнее Сочи едем,– пошутил он по-армейски.– Тебе понравится...
После зимних каникул на урок физкультуры в школу, где училась десятилетняя Наташа Забуга, пришла очень красивая молодая женщина. Вообще, интересные женщины для поселка Привольное были обычным явлением. У офицеров, а особенно почему-то у прапорщиков, жены были молоды и красивы. Но у этой девушки была такая потрясающая осанка и походка, что и девчонки, и мальчишки замерли в тех позах, в которых их застало это явление. Только баскетбольный мячик продолжил свой полет и больно стукнул в лоб, конечно же, Наташу. Но она даже не заплакала, потому что почувствовала, что сейчас свершится чудо, потому что фея явилась по ее мерцающую внутри сосуда пламенную душу.
– Меня зовут Алла Владимировна Зорина,– сказала фея перед построившимися без команды учителя ребятами.– Я буду вести секцию художественной гимнастики в Доме офицеров. Знаете, где находится Дом офицеров?.. Вот-вот. Мальчики могут быть свободны, потому что художественная гимнастика – чисто женский вид спорта и мужчин не терпит.
Давно мальчишки из их класса не были так расстроены, будто их не взяли в секцию боевого самбо или дзюдо. Зато девочкам было оказано достойное внимание. Каждую из них Алла Владимировна осмотрела, со всеми переговорила и всех, без исключения, пригласила на занятия, но лишь Наташе тихо сказала особенные слова:
– Девочки будут только заниматься гимнастикой, а настоящей гимнасткой будешь ты.
Теперь началась совсем другая жизнь. В этой жизни ничего не было, кроме художественной гимнастики и Аллы Владимировны. Наташа даже разругалась со своей лучшей подругой Верой Ляльченко, хотя та тоже посещала секцию. Но ведь Наташа Забуга не посещала, а жила этим, а потом она ни с кем не хотела делить Аллу Владимировну и страшно ревновала ее ко всем, даже к ее мужу – лейтенанту Зорину.
Трудно сказать, насколько нравилась военизированная уссурийская тайга Алле Владимировне. Наташе, по крайней мере, она никогда не жаловалась. А ведь с Наташей она проводила больше времени, чем со своим мужем, который постоянно заступал на дежурства, выезжал на работы и учения.
Наташа после тренировки шла к Зориной в гости, пила чай и слушала своего тренера, открыв рот. Алла Владимировна говорила ей о Ленинграде, описывала, как могла, его набережные, мосты, белые ночи, парки, музеи. Она пересказывала девочке любимые книги, фильмы, спектакли. Часто Зорина читала ей вслух.
Девочка завороженно слушала, но сама так и не приучилась к чтению. Когда она начинала читать книгу, автор словно брал ее за руку и тащил за собой. Наташе это не нравилось, она выдергивала руку и захлопывала книгу. Когда же она слушала рассказы Аллы Владимировны, то чувствовала себя свободной, никто ее никуда не вел. Слушая, она на ходу переделывала сюжет под себя, и уже не граф, а графиня Монте-Кристо мстила своим недругам, красивая индианка Большая Змея охотилась вместе с Соколиным Глазом, причем была в него тайно влюблена... Побочные женские персонажи ее не устраивали. Ей хотелось мужской славы, но женской красоты.
– У нее задатки лидера и совершенно мужской характер,– говорила Алла Владимировна Наташиным родителям.– Из нее должна получиться чемпионка.
Постепенно изменялась Наташина внешность. Если раньше ее ноги мальчишки называли спицами, потом – спичками, еще позднее – карандашами, то в восьмом классе, в первый день после летних каникул, случилась сенсация.
– Ты видел – какие ноги? – говорили они друг другу, встречаясь в коридорах, и бежали смотреть еще и еще раз.
Странно, что изменение произошло вот так вдруг, словно по мановению волшебной палочки. Стопа осталась такой же, как в пятом классе, а ноги теперь решили расти только в длину, по пути приобретая точеную форму. Конечно, все случилось не за один день, просто мальчишки не особенно обращали на нее внимание, а летом вообще ее не видели. Тут еще Алла Владимировна так ушила и подшила Наташину школьную форму, что на нее засматривались даже девчонки.
Алла Владимировна была совершенно права насчет Наташи. К моменту окончания школы она выиграла все, что могла, в своем возрасте и регионе. Только досадная болезнь помешала ей поехать на всесоюзные юношеские соревнования. Зорина ездила туда одна и считала, что в тройку Забуга вполне могла войти.
После окончания школы выбора у Наташи никакого не было. Все было давно решено – Ленинград и художественная гимнастика. Тем более что Алла Владимировна, несмотря на шестой месяц беременности, поехала вместе с ней, готовила к поступлению, поселила на время экзаменов у своих родителей, не отпускала от себя ни на шаг.
Потом у Наташи Забуги была радость узнавания своей фамилии в списках студентов первого курса и горечь отъезда самого дорогого человека на земле – Аллы Владимировны. Но в аэропорту Пулково, когда Зорина давала ей последние советы, Наташа неожиданно почувствовала, что находится уже некоторое время в нетерпеливом ожидании, когда объявят посадку и она останется один на один с этим городом, со своей красивой свободой.
Первые дни после отъезда Зориной она еще выполняла программу Аллы Владимировны по осмотру памятников и музеев. Но после церемонии зачисления она решила, наконец, прогуляться без цели. В этом районе Петербург не был таким парадным и блестящим, как в центре, то и дело попадались нетрезвые, небритые лица, которые вполне могли встретиться в поселке Привольное. Мимо проехал длинный «Икарус», обдав ее теплой и сладковатой отравой. Наташа успела прочитать, что конечной остановкой у него был порт.
«Поеду смотреть на корабли»,– решила она, дошла до остановки, потопталась в ожидании минут пятнадцать и, наконец, села в двадцать второй автобус. За все время, пока Наташа жила в Приморье, она ни разу не видела моря. Была несколько раз в Уссурийске, Артеме, Спасске, Бикине, но не видела Тихого океана, хотя бы его кусочка в виде моря или залива. Теперь ей вдруг захотелось посмотреть на белые лайнеры, которые везут счастливых людей в иностранные порты. Она была уверена, что с мостика ей махнет рукой человек в белом кителе с мужественным, загорелым лицом.
«Девушка, хотите осмотреть наш корабль?»
«Но, капитан, женщина на борту – это плохая примета»,– ответит она.
«Эта примета не действует, если корабль назвать именем одной девушки»,– ответит морской волк, глядя ей прямо в глаза.
«Как я заметила, ваш теплоход называется „Михаил Шолохов“».
«Но только мы с вами теперь знаем, что на самом деле он называется...»
«Наташа...»
