Параллельно росли и развивались предприятия Жака Кера. В подчинении у него находилось несколько сот управленцев, следивших за финансовыми делами в крупнейших городах страны, за морской и сухопутной торговлей. В 1440-е годы на деньги Кера строились церкви, учебные заведения и, разумеется, роскошные поместья для самого банкира.
Как нередко бывает в таких случаях, стремительное обогащение Кера на фоне проблем с пополнением казны вызвало недовольство короля: он нуждался в деньгах на новую войну в Аквитании. Этим не преминули воспользоваться враги Жака Кера при дворе, и вскоре против него созрел заговор.
После того как в 1450 году при невыясненных обстоятельствах скончалась любовница короля Агнесса Сорель, быстро распространились слухи о ее отравлении. Приближенные Карла VII, некоторые из которых были должниками Жака Кера, убедили короля, что это его банкир отравил Сорель, хотя никаких доказательств причастности Кера к преступлению, как утверждают историки, не существовало. Карл VII был скор на расправу. Он приказал арестовать банкира и конфисковать всю его собственность в пользу королевской казны.
Жак Кер был обвинен в отравлении, мошенничестве, подделке монет, похищении каторжников для работы на своих галерах и других преступлениях, был признан судом виновным и отправлен в тюрьму. Позже Керу удалось бежать в Рим, где его с радостью принял старый знакомый — папа Николай V. Следующий папа, Каликст III, предложил Керу возглавить часть флота и отправиться в экспедицию против турок, которые незадолго до того захватили Константинополь, — бывший банкир согласился, но заболел в пути и умер на острове Хиос в 1456 году. По некоторым данным, Карл VII впоследствии признал, что несправедливо осудил Кера. А следующий король, Людовик XI, вернул его наследникам некоторую часть отобранной собственности.
Своему сыну Людовику Карл VII оставил централизованное государство, ресурсы которого, впрочем, были истощены многолетними войнами. Придя к власти, Людовик XI сразу же решил пополнить королевскую казну. Продолжив дело отца, он организовал аферу с целью завладеть собственностью одного из самых богатых людей страны — Луи д’Амбуаза, 32-го виконта Тюарского.
Д’Амбуаз был не только одним из самых богатых, но и одним из самых известных людей Франции. Он вместе с Жанной д’Арк отбивал Орлеан — это было важнейшей победой в войне с Англией. Но о заслугах виконта быстро забыли, когда он поссорился с Жоржем де ля Тремуем, фаворитом Карла VII.
Предметом ссоры стала старшая дочь д’Амбуаза — Франсуаза, которую де ля Тремуй хотел видеть женой своего сына. Однако он получил отказ, мотивированный тем, что Франсуаза уже помолвлена. Обладавший огромным влиянием фаворит короля не мог смириться с тем, что такая богатая невеста уплывает в чужие руки. Ему удалось убедить Карла VII и парламент, что Луи д’Амбуаз участвовал в заговоре с целью похитить самого Тремуя и впоследствии захватить власть в стране. Без всякого суда и следствия д’Амбуаза лишили собственности и приговорили к смертной казни, которую потом заменили пожизненным заключением. Впрочем, через три года — после упорного заступничества королевы Марии Анжуйской — виконта выпустили из тюрьмы и вернули ему все имущество. При этом от него потребовали не выдавать старшую дочь замуж без разрешения короля.
Вскоре это разрешение, по всей видимости, было получено, и Франсуаза вышла за герцога Бретонского Пьера II. Луи д’Амбуаз также подыскал мужей двум другим дочерям, передав им часть своего имущества. К тому времени виконту уже было за 50, и на старости лет он стал тратить деньги очень расточительно. Его дочери начали волноваться за судьбу наследства и обратились в суд с просьбой назначить управляющего имуществом отца. Дело дошло до парламента, и в 1457 году был издан декрет, запрещавший виконту передавать кому-либо свою собственность.
Четыре года спустя на французский трон взошел Людовик XI, который решил воспользоваться удручающим положением Луи д’Амбуаза и довершить дело, начатое отцом, — отнять у виконта имущество. Людовик вызвал д’Амбуаза в город Тур и предложил выдать овдовевшую к тому моменту старшую дочь Франсуазу за герцога Савойского, сам виконт был назначен посредником в их переговорах. Однако Франсуаза отказалась от этого предложения, более того, она дала клятву у алтаря, что больше никогда не выйдет замуж.
Услышав об этом, Людовик XI изобразил страшный гнев и осыпал неудачливого переговорщика упреками и угрозами. Луи д’Амбуаз был так напуган, что внял советам придворных попытаться умилостивить короля, передав ему в собственность тюарское виконтство. Передаче, правда, мешал декрет парламента, запрещавший д’Амбуазу распоряжаться имуществом, но его оказалось нетрудно отменить. Восстановив свои права, д’Амбуаз продал виконтство Людовику XI за 100 тыс. крон, которые он должен был получить в течение недели. Из этой суммы ему выплатили только 10 тыс.
Через несколько лет Луи д’Амбуаз скончался в замке Тюар. Незадолго до его смерти к нему по приказу короля прибыл Жак де Бомон, сеньор Брессюирский, и объявил, что ему и его 30 сопровождающим поручено окружить замок и выпроводить оттуда всех родственников и друзей д’Амбуаза. Сразу после его похорон Жак де Бомон распорядился провести ревизию всей неучтенной собственности виконта для передачи королю.
Спустя два века богатство не перестало навлекать беды на людей, им обладающих. Шведский король Густав II Адольф не оставил мужского потомства, а его наследница Кристина была еще слишком молода, чтобы править, и страной управлял совет регентов, в который входил маршал Якоб Делагарди. Блестящая военная карьера, которую ему удалось сделать, участвуя в войнах с Россией и Речью Посполитой, позволила маршалу довольно быстро продвинуть по служебной лестнице старшего сына — Магнуса Габриэля Делагарди, родившегося в 1622 году. Якоб Делагарди обеспечил сыну отличное образование, в том числе военное: оно было получено под присмотром шведского фельдмаршала Густава Горна.
Дворянский род Делагарди к тому времени процветал в Швеции уже два века, и его представители, как правило, входили в круг приближенных королевской семьи. Это, в свою очередь, позволяло им расширять свои владения, и к тому моменту, как Магнус Делагарди достиг совершеннолетия, он считался одним из наиболее богатых людей Швеции.
С приходом Кристины к власти в 1644 году Магнус Делагарди стал ее фаворитом. Королева была влюблена в него и, стремясь добиться ответного чувства, даже оплачивала некоторые его долги. Однако Делагарди женился на ее двоюродной сестре — тогда Кристина в ярости выслала обоих во Францию и позволила им вернуться только через год. Она объявила, что прощает своего возлюбленного, и в подтверждение своих слов помогла Делагарди стать сенатором, а затем сделала его государственным казначеем.
В 1653 году отношения Делагарди с королевой вновь испортились, и он лишился высоких должностей. Восстановить свое влияние и даже усилить его он смог только после того, как Кристина в 1654 году уступила трон Карлу X, брату жены Делагарди. Правление нового короля продлилось недолго, шесть лет спустя он умер от воспаления легких, распорядившись в своем завещании назначить Делагарди лорд-канцлером Швеции и главой регентского совета, который должен был управлять страной до достижения Карлом XI совершеннолетия в 1672 году.
В годы регентства Магнус Делагарди фактически был главой Швеции. Во время его правления аристократия стремилась как можно больше тратить на себя и как можно меньше отдавать в королевскую казну. Чтобы как-то сбалансировать государственные доходы и расходы, Делагарди и его сторонники начали своего рода торговлю политическим влиянием и военным потенциалом страны. В 1661 году, к примеру, Швеция заключила с Францией договор, который предусматривал выплату шведскому правительству значительной суммы за поддержку французского кандидата на польский трон. Через несколько лет, во время войны Франции и Нидерландов, Швеция сначала присоединилась к антифранцузскому альянсу, потребовав от Испании выплаты 480 тыс. риксдалеров, а затем резко развернулась — пообещала поддержать французского короля Людовика XVI, объявив новую цену: 400 тыс. крон в год в мирное время и 600 тыс. крон в военное.
Несмотря на постоянный дефицит бюджета, верхушка власти чувствовала себя превосходно. Делагарди приобретал поместья во всех частях страны, а также руководил одновременно несколькими десятками строительных проектов, которые приносили ему огромные деньги. В наиболее удачные годы его доход составлял 5 % доходов всей Швеции.
Разумеется, политические противники Делагарди постоянно пытались уличить лорд-канцлера в злоупотреблениях. В 1668 году по требованию шведского парламента был даже составлен доклад о финансовых нарушениях регентского совета, однако все оставалось по-прежнему. Спустя четыре года на престол взошел король Карл XI, который благоволил Делагарди так же, как и его предшественники.
Все изменила датско-шведская война 1675–1679 годов, к которой Швеция из-за экономических проблем не была достаточно подготовлена. В результате ее потери оказались гораздо больше потерь противника, и хотя по мирному договору Швеция не лишилась никаких территорий, ее армия и флот оказались в удручающем состоянии. К тому же Швеция столкнулась с тяжелым финансовым кризисом — казна опустела.
У королевской власти быстро появился план поиска недостающих денег. Была создана специальная комиссия, расследовавшая причины фактического поражения в войне, и она пришла к выводу, что главная вина лежит не на молодом и неопытном монархе, а на членах бывшего регентского совета. Им назначили штраф в 4 млн риксдалеров, львиную долю которого — более 500 тыс. риксдалеров — должен был выплатить Магнус Делагарди. Кроме того, в 1682 году его лишили почти всех земельных владений, оставив лишь несколько поместий. Несколько дворянских семей обанкротились в результате этих мер, родственники Делагарди в письмах королю жаловались, что их всех обобрали до нитки. Но это скорее стоит расценивать как преувеличение: так, Магнус Делагарди все же сохранил часть собственности и продолжал получать зарплату юстициара, высшего судебного чиновника.
Начиная с XVII века промышленность и торговля развивались все быстрее, а правители все реже притесняли элиту, в особенности это касалось конфискации имущества: защита частной собственности становилась залогом экономического процветания.
Тем не менее, в то время как развитые европейские и азиатские государства пытались сформировать правовую основу для нормального ведения бизнеса, в странах Нового Света все еще доминировали варварские методы борьбы за власть и собственность. В Мексике, к примеру, только в 1876 году, с приходом к власти президента Порфирио Диаса, удалось наконец наладить централизованное и более или менее стабильное управление страной. Своей главной целью Диас провозгласил развитие экономики с упором на промышленное производство. Он встал на защиту крупных собственников, включив в новую конституцию запрет на конфискацию частного имущества. При Диасе Мексика вступила в период быстрого экономического роста с крайне неравномерным распределением ресурсов.
Одним из тех, кому посчастливилось войти в короткий список крупных земельных собственников, стал Луис Террацас, сын мясника из штата Чихуахуа. Свой путь к богатству он начал с разведения скота. В 1854 году, когда Террацасу было 25 лет, его избрали в совет города Чихуахуа, а через шесть лет он стал уже губернатором всего штата.
Террацасу удалось быстро завоевать расположение местных жителей, давая деньги на содержание отрядов наемников, которые защищали земли крестьян (и его собственные) от набегов индейцев. Тем временем хозяйство Луиса Террацаса росло, он приобретал мельницы, железные дороги, текстильные фабрики. Однако основной доход Террацасу обеспечивали продажи скота (его личное стадо достигало 750 тыс. голов) в США — именно благодаря этой торговле он стал одним из самых богатых людей Мексики. К началу XX века в собственности Террацаса находилось более 2 млн гектаров земли. Луис Террацас имел привычку на вопрос: «Вы из Чихуахуа?» отвечать: «Нет, я владею Чихуахуа!»
Террацас вкладывал большие средства в развитие финансовой системы на своей территории, открывал банки совместно с другими мексиканскими предпринимателями. А для охраны своих владений содержал целую армию, которая, однако, впоследствии выступила против него самого.
