Исидора.
– Я пришел поблагодарить вас.
– Надо же. И за что?
– Во время вашего номера наш рейтинг подскочил до потолка. Молчание… Вы уже использовали этот прием у меня в кабинете, мадемуазель. Я не ожидал, что он произведет такое впечатление на аудиторию. А вы знаете, кто первым его использовал?
– Американский комик Энди Кауфманн?
– Браво. Вы отлично знаете мир смеха. Он молчал перед полным залом, а вы – в прямом эфире, тут нужна смелость.
– Минута пятьдесят секунд, – говорит Лукреция, глядя на часы.
– … а идея спрыгнуть с колосников вслед за грустным клоуном! Просто фантастика! Жаль, мне самому это не пришло в голову! Ведь все решили, что это я придумал. Меня поздравляли руководители телевизионных каналов! Новостные программы даже не франкоговорящих стран просили право на показ. Удивить – вот главное в хорошем шоу, а вы уж точно удивили.
– Сорок пять секунд. Вы ведь пришли не затем, чтобы поблагодарить нас за рост рейтинга?
Лицо продюсера мрачнеет.
– Я пришел за «Шуткой, Которая Убивает», – произносит он четко и холодно.
– С чего вы взяли, что она у нас? – спрашивает Лукреция.
– У меня свои источники информации.
– Об этом мог рассказать только Пеллегрини, – говорит Исидор.
Крауц кивает.
– Мы вместе с ним учились в Институте социальных наук.
– Флоран! – восклицает Лукреция. – Я думала, он мой друг!..
– Да уж, с такими друзьями и враги не нужны, – замечает Исидор.
– Он знал, что я интересуюсь вашим расследованием, и рассказал о посылочке с необычным содержимым.
– И дал вам адрес гостиницы.
– В прошлом я оказал ему немало услуг, и он не хочет оставаться в долгу.
Продюсер улыбается как коммивояжер.
– Вы говорите, что узнаете любого даже под клоунским гримом. Может быть, вы поможете нам выяснить, кто ее отправил?
Лукреция находит в айфоне фотографию грустного клоуна и показывает продюсеру.
– Кто это? – спрашивает Крауц.
– Этот человек убил Дария и Тадеуша. Мы полагаем, именно он послал нам то, что вы так хотите получить.
Крауц явно заинтересован. Он внимательно рассматривает фотографию.
– Нет, увы, я никогда его не видел. Но мне кажется, вы не понимаете, что попало к вам в руки.
Лукреция невозмутимо смотрит на него.
– Это «оружие» в руках непосвященного может наделать много зла. Вы сами могли в этом убедиться. Отдайте мне шкатулку. Это в ваших же интересах.
– А что мы получим взамен? – спрашивает Лукреция.
– Я сохраню вам жизнь. Этого мало? Я хочу избавить вас от бомбы замедленного действия. Без нее вам будет гораздо легче, уж поверьте.
Исидор встает, наливает себе чашку кипятка и говорит:
– Вы состоите в Великой Ложе Смеха, не так ли, господин Крауц?
Продюсер снова включает машинку для смеха. Лукреция понимает, что он пытается выиграть время.
– Надо же. Вам известно о нашем маленьком клубе, господин Катценберг?
Исидор опускает в чашку пакетик зеленого чая.
– Наши условия просты. Вы отведете нас в новое убежище Великой Ложи Смеха и расскажете все о себе и своей деятельности. А мы дадим вам…
– Точнее будет сказать – вернем. Напоминаю вам, что «Шутка, Которая Убивает», принадлежит нашей Ложе.
– А мы вернем вам бомбу замедленного действия, которая случайно попала к нам в руки.
Стефан Крауц улыбается. Исидор улыбается в ответ.
– Мы, как Икар, слишком близко подлетели к солнцу. И солнце вот-вот опалит нам крылья, не так ли?
– Именно так.
– Вы не ответили, принимаете ли вы наши условия?
Стефан Крауц пристально смотрит на Исидора.
Улыбка продюсера превращается в гримасу.
– Вы должны понять, в какое положение мы попали. Наша Ложа недавно пережила…
– Неприятности? – спрашивает Исидор.
– Это еще мягко сказано.
– Нападение «розовых громил» Дария, не так ли? Погибло много людей. Что, естественно, вынуждает вас занять оборонительную позицию, – дополняет Лукреция.
– Как минимум.
– И вы решили стать еще более закрытыми, еще более незаметными и осторожными. Короче, предпринять все меры для того, чтобы тайное общество оставалось тайным.
Исидор медленно пьет чай.
– И вам совершенно не хочется выполнять мою просьбу. Ведь вы считаете, что мной движет обычное журналистское любопытство.
– Верно. Вы все правильно поняли.
– Но «Шутка, Которая Убивает» у нас, и вы хотите ее получить.
– Я могу взять ее силой, – говорит Стефан Крауц и выхватывает из кармана револьвер.
– Этим вы ничего не добьетесь, – говорит Лукреция. – У моего друга Исидора аллергия на агрессию.
– Да, я считаю, что агрессия мешает диалогу. В моем будущем романе ни один герой ни разу не воспользуется ни детским перочинным ножом, ни даже рогаткой.
– Мне нравится ваша флегматичность, господин Катценберг, но вы по-прежнему не понимаете, что стоит на кону. Мы готовы на все, чтобы получить «Шутку, Которая Убивает».
Он поднимает револьвер.
– Убийством больше, убийством меньше… В нашем положении это уже неважно. Где шкатулка?
Он приставляет револьвер к виску Исидора, который продолжает невозмутимо пить чай.
– Мы не так наивны, господин Крауц. Мы спрятали ее. Далеко отсюда. Если вы нас убьете, то никогда не найдете ее.
– Вы блефуете!
– Ну что ж, проверьте.
Револьвер опускается. Продюсер достает мобильный телефон и отсылает эсэмэску. Получает ответ и снова отсылает эсэмэску. Он молча обменивается шестью фразами с неизвестным собеседником. Его лицо принимает озабоченное выражение.
– Они считают, что на ваше предложение можно согласиться, но, естественно, при соблюдении необходимых мер предосторожности.
Исидор делает глоток зеленого чая.
