знаю, как действуют эти механизмы. Там внутри несколько дополнительных очень прочных зубчатых систем, которые я не вижу. Эти замки похожи на часовой механизм.

– Вы меня разочаровали. Боюсь, я вас переоценил. Выходит, вы вообще ни на что не годитесь.

Лукреция начинает работать с удвоенным рвением.

Я тебе покажу, на что я гожусь!

Она внимательно слушает скрежет старинных деталей замка.

Черт, а ведь я опять попалась… Он сказал, что я ни на что не гожусь, чтобы я превзошла саму себя.

Она беспомощно разводит руками.

– Мне нужен рентген, чтобы увидеть то, что находится внутри замка.

К Исидору и Лукреции опять приближаются две фигуры в сиреневом, они едва успевают спрятаться.

Неужели я его действительно разочаровала? – думает Лукреция.

Адам заскучал в раю и потребовал себе женщину. Бог пообещал создать ему прекрасную подругу – красивую, нежную, умную, внимательную, одаренную во всех областях искусства. Это будет самое совершенное из всех творений Бога. Но Адаму придется дорого за нее заплатить – нужно будет отдать глаз, руку и шесть пальцев. Адам размышляет, потом говорит: «Дороговато. А что вы можете предложить за одно ребро?»

Большой палец нажимает на кнопку хронометра.

– Внимание, приготовились. На счет «три». Раз… два… три! Смейтесь!

Лукреция издает вымученный смешок, который превращается в более натуральный мягкий ритмичный смех.

– Стоп! – говорит Крауц, останавливая хронометр.

Лукреция умолкает, хотя и не сразу.

– Повторяем. На счет «три». Раз… два… три! Смейтесь! – говорит Крауц, запуская хронометр.

Как только смех Лукреции становится ритмичным, Стефан Крауц нажимает на кнопку.

– Стоп!

Она перестает смеяться быстрее, чем в первый раз.

– Повторяем!

Теперь он позволяет ей смеяться до тех пор, пока она не останавливается сама.

– Пять минут двадцать две секунды. Если вам не мешать, то вы смеетесь более-менее естественно пять минут двадцать две секунды. Ваша очередь, Исидор.

Исидор садится напротив Стефана Крауца. Тот надевает очки и смотрит на циферблат.

– Вы готовы? На счет «три». Раз…

– Нельзя ли услышать какой-нибудь анекдот для разогрева? – спрашивает Исидор.

– Нет, таковы правила. Вы должны начинать и прекращать смеяться без посторонней помощи.

Исидор делает знак, что он готов, и набирает полную грудь воздуха.

– Раз, два, три! Смейтесь!

Продюсер засекает время, и Исидор издает жалкий смешок.

– Что за лязганье ржавого мотора? Старайтесь, Исидор! Подумайте о чем-нибудь смешном.

Исидор вспоминает анекдот и начинает смеяться бодрее.

– Вы способны на большее! Повторяем. Раз… два… три! Смейтесь!

Смех Исидора усиливается, словно переключается с третьей скорости на четвертую. В тот момент, когда Исидор уже собирается перейти на пятую скорость, Стефан Крауц резко произносит:

– Стоп!

Исидор тормозит, четвертая скорость, третья, вторая, остановка.

– Нет, слишком медленно. Надо останавливаться сразу. На будущее: вы оба должны запастись анекдотами, чтобы смеяться, вспоминая их, и грустными историями, чтобы прекращать смех.

Господи, зачем это все? Этот парень начинает внушать мне серьезные опасения. Зачем он нас мучает?

— Как вы поняли, у всех нас в мозгу есть невидимая линия, граница, переступив которую, мы включаем механизм смеха. Мы изучим эту границу миллиметр за миллиметром.

– Зачем? – спрашивает Лукреция.

Крауц поднимает брови.

– Это нужно для вашей инициации. Вы же этого хотите, не так ли?

– А точнее?

– Что ж, если вы настаиваете… Для последнего смертельного поединка, которым окончится ваше обучение.

Что?!

— Но мы же договорились…

– Что вы будете посвящены. Как все мы.

– А как же «Шутка, Которая Убивает»?

– Это гарантия вашего посвящения. Но это не гарантия того, что вы останетесь в живых.

Ах, вот где ловушка!

Крауц широко улыбается.

– Не волнуйтесь. Я ваш учитель, и подготовлю вас к тому, чтобы вы успешно прошли последнее испытание. Раз все мы живы, это значит, что выжить можно. Я подвергну вас всем наказаниям, всем испытаниям, чтобы вы в решающий момент оказались на высоте.

Мы пропали. Дарий, когда-то ты спас мне жизнь, а теперь желание выяснить обстоятельства твоей гибели станет причиной моей смерти.

— Скажите, Лукреция, какое воспоминание сразу заставит вас прекратить смеяться?

– Я обязана отвечать? Это очень личное. Ну, издевательство детей друг над другом.

– А у вас, Исидор?

– Я был свидетелем террористического акта.

– Отлично. Держите их наготове в уголке памяти, чтобы суметь прекратить даже гомерический хохот. Эти упражнения подготовят вас к будущим испытаниям, и в то же время это введение к нашей сегодняшней теме. После истории – медицина. Мы узнаем, что происходит в организме человека во время смеха.

Стефан Крауц ведет Исидора и Лукрецию по коридорам и лестницам к маленькой лаборатории, похожей на ту, которую Исидор видел в клинике «Помпиду». Находящиеся здесь сканнеры и рентгеновские аппараты показывают электрические импульсы в мозгу.

– Первая машина – это «ИФМИ», изображение функциональных магнитных импульсов. Не путайте ее с «ИМИ». При помощи «ИФМИ» можно проследить за изменениями магнитных и электрических микрополей мозга.

Он усаживает Исидора и Лукрецию в большие пластиковые кресла, похожие на птичьи яйца. Ассистенты в темно-розовых тогах прикрепляют датчики к их телам. Включив аппарат, Крауц рассказывает анекдот.

Лукреция и Исидор смеются. На экране появляется вспышка. Они видят изменения, происходящие в их мозгу. Зоны, в которых активизировались пучки нейронов, освещены.

– Сейчас мы будем работать над самоконтролем. Я рассмешу вас, вы позволите себе засмеяться, а затем остановитесь, когда я вам прикажу. Через несколько секунд вы опять засмеетесь, и снова остановитесь по моему сигналу.

Исидор и Лукреция долго тренируются, добиваясь лучших результатов. Затем они переходят в зал, увешанный схемами, изображающими человеческое тело и, в частности, мозг.

– Смех – это сложный феномен, состоящий из явлений, одновременно происходящих на нескольких уровнях, – объясняет Стефан Крауц. – Правое, аналитическое, полушарие мозга получает неожиданную