нагоняй. Весь день мне придется выслушивать упреки миссис Джулии! – Служанка выразила свое недовольство смешной гримасой.

– Твоего согласия, к счастью, на поездку мне не требуется, Элис. Мама отлично знает, что остановить меня невозможно! – Летиция беззлобно отмахнулась от служанки и отправилась к мужчинам.

– Взяли бы тогда меня с собой, мисс Летти! – жалобно заныла Элис, расстроенная воинственной решимостью молодой хозяйки. – Может быть, вам потребуется помощь. Или защита. Я могу пригодиться! Я знаю, как разговаривать с этими грубиянами!

– Элис, ты считаешь, что отец не сможет меня защитить в случае опасности? Побудь с мамой и Климентиной. И не перечь им сегодня во имя своего же блага и спокойствия. – Летиция уже посмеивалась над женщиной, понимая, что Элис и в самом деле придется нелегко до тех пор, пока она вновь не окажется дома. Девушка отлично знала характер своей матери. Когда миссис Джулия была недовольна поведением или поступками дочерей, то доставалось за это всегда Элис.

– А вдруг станет опасно и в городе, что тогда делать? – Элис явно пребывала в растерянности.

– Элис, неужели ты считаешь, что двенадцать человек направятся к Джилонгу, чтобы рассчитаться с горожанами за чужую вину? Из-за одного поступка жестокого и глупого человека не могут страдать непричастные к событиям люди.

Разговаривая со служанкой, Летиция вышла на веранду. Картина, которая открылась перед ней, поразила ее. Доктор сидел за столом, увлеченно поглощая еду. Тут же с ним находились Эдвард Райт и Юнь Чан. Летиция сдержанно поздоровалась. Юнь Чан тут же вскочил из-за стола и принялся смущенно оправдываться:

– Простите, мисс! Юнь Чан не сам так захотел! Доктор приказал ему сесть рядом. Не хотите попробовать рис с морской капустой, кальмарами, морскими огурцами и вкусным сладким перцем?

Перед китайцем стоял поднос, с которого он ловко накладывал палочками странное блюдо в маленькую тарелочку.

– Если будете кушать это, то проживете до девяноста лет, мисс Летиция! Это на самом деле очень вкусно! – нахваливал слуга свою, как казалось Летиции, совсем не аппетитную еду.

– Спасибо, Юнь Чан! Для меня это слишком сложное блюдо, я возьму себе что-нибудь привычное, – вежливо отказалась Летиция, усаживаясь рядом с китайцем и пододвигая к себе маленькую сковородочку, накрытую серебряной крышкой.

Элис предупредительно сняла крышку, и Летти принялась с удовольствием завтракать своей любимой горячей глазуньей с ветчиной и обилием свежего укропа.

– Юнь Чан отправляется с нами? – Летиция понимала, что отец, таким образом, пытается заранее сплотить их немного странную команду. – Мистер Райт, вас не шокирует мой костюм? Я позаимствовала штаны у соотечественниц Юнь Чана, давно, когда мы жили на родине, в Англии! – Летиция улыбнулась молодому человеку. – Не смущайтесь, Эдвард! В нашем доме, возможно, живут немного странные люди, но уж лучше слыть чудаками, чем жестокими глупцами, верно?! – Она, как всегда, немного иронизировала над собой и кажущимися со стороны слишком либеральными отношениями между членами семьи и прислугой.

Молодой человек согласно кивнул, смущаясь и краснея. Он все время озирался по сторонам, словно ожидал чьего-то появления. И Летиция не преминула заметить:

– Не крутите головой, Эдвард, моя сестра никогда не просыпается раньше восьми часов утра. Вы ведь ее высматриваете, Эдвард?! – Она нарочито обратилась к нему немного фамильярно. – Надеюсь, вы станете чаще посещать нас. Ну, хотя бы ради того, чтобы поговорить с Климентиной. А уж когда мы переберемся на лето в Аплби, то там вы будете иметь возможность видеть нашу любимую малышку каждый день. Она мила, не правда ли? Но учтите: у нее строптивый и совершенно непредсказуемый характер!

– Летти! – Доктор растерялся от дерзости дочери и попытался остановить ее: – Мистер Райт решит, что между тобой и Климентиной неприязнь, что вы не любите друг друга.

– Нет, нет, папа! Просто наш гость должен знать, что Климентина почти обручена и не стоит зря лелеять надежды.

Лицо Эдварда Райта стало пунцовым. Молодой человек сердито смял в кулаке салфетку и сидел, не поднимая глаз.

– Прошу прощения, надеюсь, я вчера вечером ничем не обидел мисс Климентину? – Эдвард Райт чувствовал себя виноватым.

Возможно, оттого, что побаивался неодобрения, будто он выбирает предмет ухаживания не по себе. Он осужденный, арестант. А Климентина – леди, добровольная поселенка.

– Достаточно спорить друг с другом. Пожалуйста, поспешите с завтраком, – стал торопить доктор. – Мы должны до жары добраться в Аплби. Элис, вы приготовили провизию в дорогу? И не ходите следом за Летицией, она едет не одна и не к дикарям. По-моему, Генри Робертс слишком раздувает ситуацию. Никаких разбирательств и применения военной силы я не допущу!

Летиции показалось, что отец опасается непредвиденных осложнений и этими словами подбадривает себя и остальных. Она пристально посмотрела отцу в глаза:

– Давай заранее ничего не будем обсуждать.

В половине шестого, когда солнце едва поднялось над зеленеющими пологими холмами, из распахнутых ворот усадьбы выехал груженный продуктами фургон. Он был запряжен двумя тягловыми меринами. Фургоном управлял Юнь Чан. Летиция мчалась впереди всех верхом на своей любимой белой кобылке Лавли. Доктор оседлал Сторма и поспешал за дочерью, а помощник управляющего мчался на жеребчике Пегом. Юнь Чан на фургоне сразу же заметно отстал от верховых, но это мало волновало его.

Длинные косые тени бежали впереди фургона и верховых, скользя по зарастающим молодой травой холмам и ощетинившимся сплетениям скрэба. Молодые ветви эвкалиптов и всевозможных акаций перепутались побегами и колючками настолько прочно, что походили на остриженные зеленые изгороди, а не на естественные заросли.

Компания ехала по той же дороге, по которой две недели назад шли осужденные каторжники. Пятый день стояла сухая жаркая погода. За это время дорога просохла, обочины покрылись молодой зеленой травкой.

Пока солнце окончательно не согрело воздух и не высушило все вокруг, пыль была прибита к земле обильной росой. Но вскоре солнце поднялось выше, сделалось невыносимо жарко, а из-под конских копыт стала взлетать легкая мучнистая пыль. Она клубилась над дорогой коричневым облаком, постепенно оседая на зубах и забиваясь в нос. Всадникам пришлось по самые глаза завязать лица косынками.

Двухчасовой путь всадники преодолели в тревожном и напряженном молчании. Только однажды Эдвард Райт не выдержал:

– Здесь на мелководье живут гребенчатые аллигаторы. Они иногда достигают длины пятнадцать футов. – Он передернул плечами. – У меня при упоминании об этих чудовищах по спине бегут мурашки!

– Надеюсь, в этой партии все заключенные уцелели? – В глазах Летиции застыл испуг, вызванный неосторожными словами молодого человека.

– Увы, мисс Картер! – помощник управляющего снял шляпу, прижал ее к груди и печально помолился: – Спаси, Господи, души грешных созданий твоих – Кристиана и Доминика. Пусть покоится их прах с миром. Аминь! – Он снова нахлобучил шляпу и продолжил путь дальше.

– Эдвард, вы ведете себя, точно пастырь, спасающий заблудшие души грешников, – Летти озадаченно покосилась на Райта.