догматизма последователей марксизма его установки не подвергались подобному преобразованию. Напротив, всякое изменение установок, приведение их к интересам общества воспринималось как ревизионизм (перерождение).
Хозяйственный интерес в обществе был подавлен, играл заведомо подчинённую роль. Такой подход и был наследием Сталина, названным командной системой. В сущности, сталинизм - это во многом замена экономических и политических приёмов принуждением. А коли перевести понятие ревизионизма здесь на обычный язык, оно будет означать всё ту же разную степень карательщины.
Получилось так, что социализм уже нельзя было преобразовывать, он оказался вещью в себе, чем-то неприкасаемо-непререкаемо-священным. Эта верность учению, равная окостенению, исторически сложилась из борьбы с народничеством, эсеровщиной, анархизмом и особенно - меньшевизмом, где принимались множественные попытки ревизовать марксизм, перекроить на свой лад.
Вообще-то государственное насилие (принуждение) присутствует в любом обществе, и оно неизбежно. Весь вопрос - в соотношении хозяйственных приёмов с политическими и административными. Социализм развивался по пути административного строя, всё более увязая в несуразностях хозяйственной политики, что вызывало недовольство народа, который под воздействием обманной западной пропаганды (части психологической войны) совершенно не представлял себе, что такое рыночная экономика, то есть капитализм. На это наложилось библейское корыстолюбие демократии 1990-х, что не могло не привести Россию к подлинной беде: тяжкой экономической лихорадке.
Одним из уроков сталинизма можно считать осознание людьми не только возрастающего положительного значения государства в жизни общества, но и возрастание этого значения во всех сторонах жизни, в том числе и денежно-хозяйственной, не говоря уже о главенствующей культурной и нравственно- моральной роли государства.
Будущее человечества связано с демократическим этатизмом, то есть с демократическим образованием сильного государства.
Демократия складывает сильную власть, которая действенно управляет обществом уже по установкам политического единовластия при особом механизме контроля за нею для решительного исключения извращений подобной власти.
Будущее за надёжно скроенным, сильным государством, но не за государством голосующих эгоистов - произвола каждого 'я'.
ЧАСТНЫЙ ИНТЕРЕС НЕ МОЖЕТ ДИКТОВАТЬ ЖИЗНЬ НАРОДУ.
Какая-то странная ночь, не городская, без огней.
В ночь уходят дни...
В США на исходе августа 1998 года завершил работу съезд по вопросам порнографии и педерастии. С заключительным докладом выступила одна из руководительниц американского правозащитного движения. Выступление этой дамы свелось к обстоятельной защите порнографии и педерастии, как важнейших из прав человека. Это было требование в праве становиться свиньями и отравлять всё вокруг себя свинством.
Что можно сказать? Да здравствует свобода быть свиньями!
Российское радио сообщило о съезде заокеанских правозащитников как важную новость. И тут же мы услышали, что 'в нашей стране за парту сядут на 700 тыс. детей меньше, чем в прошлом, 1997 году'.
Лицемерие газет, телевидения и радио не ведает пределов. Они столбят строй, который превращает Россию в нищенку, а её народ в безграмотных людей, насаждают гнусные порядки и обычаи, сродные порокам - и сетуют на неизбежные последствия своей же деятельности грызунов-растлителей.
'Теперь ведь нами правят подонки' - в том числе подонки, вещающие на телевидении, радио и в газетах, вся эта демократическая свора растлителей народного сознания.
Они и есть та 'муть'. Именно они стлали и стелют ковровую дорожку самому позорному из политических режимов России, родные братья масонов, сионистов и прочей гнуси.
ГЛАВА IX
Люди такого закала, как Черчилль, рождаются не часто. При обзоре жизни Уинстона Леонарда Спенсера Черчилля (1874-1965) начинаешь понимать, что он почти не имел себе равных по ряду качеств среди лиц, облечённых высшей властью в XX столетии. О нём без натяжки можно говорить как о человеке неповторимом и неподражаемом.
И что примечательно, Черчилль не имел хорошего образования, он сам образовал себя. Он был удивительно крепким человеком, несмотря на чрезмерную и вроде бы даже гибельную полноту. Молодым офицером он служит в Индии, а в войну США с Испанией (21 апреля-10 декабря 1898 года) находится на Кубе, присылая в английские газеты военные сообщения, которые пользуются успехом у публики. В начале века он воюет против буров, попадает в плен, бежит, рискуя быть расстрелянным каждую минуту (за буров, кстати, сражался А. И. Гучков. - Ю.В.). В годы первой мировой войны он, отпрыск знаменитого рода герцогов Мальбруков, занимает ответственные министерские посты, а после даже недолго командует батальоном на Западном фронте.
Он много читает и сам сочиняет. У него неплохой слог, он даже выпускает роман, одновременно издавая один исторический опус за другим. Он пробует себя и в живописи. По отзывам, он писал недурные картины и мог выработаться в незаурядного мастера. В то же время, даже оказавшись вне правительства на недобрые для себя полтора десятка лет, Черчилль неукоснительно читает самые важные документы, знает всё о денежно-хозяйственном и военном состоянии Британской империи и зорко следит за международными делами. Задолго до польского кризиса (начала второй мировой войны) именно он разглядел смертельную опасность гитлеризма для своей страны и принялся всё более горячо настаивать на сближении с Советским Союзом, сознавая, что в одиночку Англии не выстоять. И это он, который, можно сказать, природно не воспринимал Россию как самодержавную, так и советскую. Задолго до войны он часто выступает в парламенте по военным вопросам, каждый раз обращая внимание депутатов и страны на недостаточную готовность Англии к обороне, особенно воздушной. Немало из его выступлений оказались пророческими.
В 1930-е годы Черчилль восхищался Муссолини, которому посвятил многие страницы в одной из своих статей. Черчилль нёс в себе авторитарные, вождистские задатки, которые обуздывала английская политическая система. Черчилль с грустью отмечал, что 'мы вступили в эпоху воздействия народных масс', то есть в былое минули вожди, которые единолично повелевали народами, минули в прошлое решения, которые принимались без референдумов и обсуждений газетами, ненужной становится могучая воля правителя.
Если рука не ранена, можно нести яд в руке.
И в первую, и во вторую мировые войны Черчилль видел в смирённой, побеждённой Германии ту силу, которая могла бы быть с успехом использована против Советского Союза, но сначала её следовало смирить, разбив, ибо она в этих войнах посягала на мировое могущество Англии.
Невилл Чемберлен (1869-1940), возглавивший правительство в 1937 году, усматривал в Германии лишь кулак для сокрушения России, исключая угрозу для Великобритании. Влиятельная верхушка английского консервативного общества, вождём которой и слыл Чемберлен, очень многое прощала Гитлеру, уверовав, что тот нападёт на Советский Союз (она весьма поспособствовала росту его могущества и захватам в Европе до осени 1939 года). В пользу сего, казалось, свидетельствовали террор фюрера против коммунистов в Германии и сама программно-'священная книга' 'Майн Кампф'.
Это была золотая мечта английского бюрократического и делового мира пустить на слом Российскую империю, а после - Советский Союз. С первого десятилетия XIX столетия Англия не прекращала борьбы с Россией. На её совести убийство императора Павла Петровича, Крымская война (1853-1856). Будущий английский премьер Дизраэли предпринимал всё, дабы втравить Россию в войну с Турцией, что и случилось в 1877-1878-е годы. Это 'старая, добрая' Англия отняла у России плоды победы на мирном конгрессе в Берлине (1878), отменив статьи победного Сан-Стефанского мира. Эта Англия подзуживала Японию в начале XX века, заботливо ссужая средства на строительство японского флота. В итоге грянула русско-японская война 1904-1905-х годов.
Но лишь обозначилась немецкая смертельная угроза - и Англия вступила в союз с Россией, что не помешало английской разведке быть одной из ведущих сил в свержении Николая II в феврале семнадцатого...
И это при всём том, что Россия не участвовала в войнах других стран против Англии и не принимала участие во враждебных ей союзах. Как, впрочем, и по отношению к Франции, которая ухитрилась дважды за XIX столетие напасть на Россию, нанеся ей огромнейший ущерб: оказалась дотла испепелена древняя русская столица со всеми культурными и материальными ценностями.
Что и говорить, Уинстону Черчиллю досталось богатое наследство от истории. С опорой на него он и строил свою политику.
Надо отдать должное, он задолго до Мюнхенского договора (1938) видел, что Великобритания бредёт к пропасти. Она без армии, совершенно неподготовленная к войне, беззащитная с воздуха и, что самое опасное, - без союзников. На Францию была плохая надежда (далеко не все это сознавали), что и подтвердил май 1940-го. После 10 мая 1940 года фюрер в несколько недель поставил на колени Францию и вдребезги разнёс английскую армию на материке, позволив ей бежать на чём попало к родным берегам ('дюнкеркская эпопея').
В мае 1940 года, в 64 года, в самое опасное и несладкое для Великобритании время, сэр Уинстон возглавил правительство, сменив, наконец, такое политическое ничтожество, как Невилл Чемберлен. Около шести военных лет он самым деятельным образом участвует во всех узловых, первостепенных событиях, а в XX столетии не водилось более обжигающе запутанного времени, нежели предшествующего мировой войне и самой войны.
Очень тучный, казалось бы, задушенный лишним весом, он, однако, проявляет удивительную любознательность, подвижность и непоседливость, непрестанно летая и передвигаясь по всему белу свету. Он непосредственно руководит войной, помногу часов совещается с администраторами и генералами в английских колониях и доминионах, ведёт переговоры с руководителями иностранных государств людьми, как правило, непростыми. Вскоре после конференции в Тегеране (самый конец ноября 1943-го) он переболел воспалением лёгких, но и тогда ни на день не ослабил управления войной.
Кажется, он делает всё, дабы разрушить здоровье и, однако, доживает до своего 90-летия. Несмотря на преклонный возраст, он не оставляет привычки курить - и курит лишь толстенные и длинные бирманские сигары, умопомрачительной крепости.
Он обожает коньяк, не пренебрегая и другими крепкими напитками. Каждый день, уже вскоре после пробуждения, он взбадривает себя коньяком. Он не отказывается от коньяка и перед сложными делами. Весь рабочий день он помаленьку пропускает через себя коньяк (за глаза Сталин называл его пьяницей). От такого количества обычный смертный может утратить контроль над собой, а Черчилль - в делах и запутанных переговорах.
Он встаёт в восемь, после обеда отдыхает час, а ложится в три часа ночи (или в три часа утра) и днём обязательно принимает горячую ванну.
Один из штабных офицеров, вполне здоровый человек средних лет, был выделен товарищами для опыта, а именно: пить и курить всё, что поглощает и курит престарелый сэр Уинстон, то есть принять обычную дозу его нагрузки. Он всё повторяет за своим высоким шефом - и ещё до обеда почти теряет
