кадры используют свои знания на баррикадах Вены и Берлина. Позднее эти курсы превратились в постоянные учебные заведения. Способные слушатели проходили военную подготовку в Управлении разведки Генштаба РККА. Выпускники курсов и школ Коминтерна обязаны были после обучения возвратиться в свои страны для работы в пользу Коминтерна. От них требовалось строгое соблюдение секретности».
Коминтерн становился своеобразной лабораторией, проводившей эксперименты по построению тайных обществ, и одновременно военным профсоюзом коммунистических партий, члены которых в процессе обучения и практической деятельности получали единое представление о технике, тактике и стратегии нелегальной работы. Каждая компартия должна была выработать мобилизационный план на случай войны капиталистических стран с СССР.
Мобилизационный план включал немедленную перестройку партийной работы с целью сосредоточить максимальное внимание на пунктах, имеющих особое значение в деле подготовки войны. При ЦК компартий создавались следующие подразделения: информационный аппарат по изучению военных планов противника (разведка); технический отдел для наметки пунктов и мер индивидуального и массового саботажа в случае объявления войны; школа по подготовке инструкторов-боевиков. Планировались необходимые мероприятия в связи с предстоящими арестами руководящих работников, разгромом легальных организаций партии и переходом партии на нелегальное положение при объявлении войны. Максимально усиливались аппараты по работе в армии и нелегальной печати. Надлежало принять меры по установлению особых связей между партячейками, между завкомами, профсоюзами, по созданию особых комитетов действия и т. д. (цель – связать все эти организации между собой в цикле производства и транспортировки военного снаряжения).
После окончания периода «военной тревоги» (1927–1928 гг.) в нашей стране сложились объективные условия, позволявшие обобщить накопленный опыт нелегальной работы и начать более планомерную и профессиональную подготовку специалистов для «малой войны». Появились новые и были значительно преобразованы не только международные военно-политические организации (Коминтерн, Профинтерн, МОПР, Спортинтерн и др.), но и специальные службы СССР (ИНО ОГПУ и РУ РККА). Все эти структуры были объединены общей целью активного противодействия на всех возможных рубежах и уровнях как внутренней оппозиции, так и иностранным, в том числе эмигрантским, организациям специальными, включая активное использование силовых и экстраконституционных, методами.
Кадры практически всех военно-политических и специальных организаций обладали огромным опытом подпольной, разведывательной, диверсионной и контрразведывательной работы. Имелись лояльные новой власти люди, овладевшие методикой подготовки специалистов еще в военных институтах и на оперативной службе в Российской империи. Колоссальное количество опубликованных в открытой печати материалов по различным аспектам нелегальной работы составляло солидную первичную основу научной базы для подготовки молодых сотрудников. На рубеже 1929–1930 гг. планомерная работа по обучению нелегальных партизанских и диверсионных (линия «Д») кадров РККА, ОГПУ и Коминтерна вышла на новый качественный уровень.
В РККА первый этап этой работы начался в рамках концепции М. В. Фрунзе, которая предусматривала подготовку страны и ее вооруженных сил к будущей неизбежной войне. Согласно концепции М. В. Фрунзе, обязательным условием успешности «малой войны» является заблаговременная разработка ее реального и по возможности усложненного плана, а также создание условий, обеспечивающих успех его выполнения. Первый этап плана предусматривал несколько направлений. Одно из них заключалось в подготовке специальных заградительных команд (загражденцев), способных разрушать транспортные коммуникации в западных областях СССР. Именно на этой работе началось профессиональное становление одного из наиболее заслуженных теоретиков и практиков диверсионной работы И. Г. Старинова.
Илья Григорьевич Старинов в 1925–1928 гг. обучал загражденцев, а в 1929–1931 гг. занимался подготовкой диверсантов в Украинском военном округе. В 1932–1933 гг. он – начальник разведпункта (литер «А») в Тирасполе, готовил партизан-диверсантов. В 1933 г. – сотрудник спецотдела РУ РККА. В 1935 г. окончил Военно-транспортную академию.
«Работа, – писал Илья Григорьевич, – связана с укреплением приграничной полосы. Нам предстоит обследовать железнодорожные участки на границе с Польшей и Румынией, подготовить их к разрушению и минированию в случае внезапного вражеского вторжения. <…> Комиссия объезжает приграничные участки на глубину до 250 километров. Мы осматриваем железнодорожные мосты, большие трубы, депо, водокачки, водонапорные башни, высокие насыпи и глубокие выемки. <…>
В конце 1929 г. подготовка к устройству заграждений на границе была завершена. В округе (имеется в виду Украинский ВО. –
Помимо взрывных заграждений создавались и иные. Вся система увязывалась с системой укрепленных районов. <…>
Бойцы, охранявшие мосты (они же и подрывники), действовали слаженно и уверенно.
Шестидесятиметровый мост через реку Уборть под Олевском был, например, полностью подготовлен к разрушению при дублированной системе взрывания за две с половиной минуты.
Не знаю, как это конкретно делалось, но мне известно, что заблаговременная подготовка к устройству заграждений (разрушений) на железных дорогах в приграничной полосе проводилась и в других приграничных военных округах. Для этой цели были изданы специальное наставление („Красная книга“) и положение („Зеленая книга“). В наставлении впервые подробно описывалось, как производить порчу железнодорожного пути, мостов и других объектов на железных дорогах. Оно сыграло большую роль в совершенствовании минно-подрывных работ.
„Зеленая книга“ – положение – четко определяла варианты разрушения и порчи железнодорожных объектов в зависимости от того, на какой срок желательно вывести их из строя. Все расчеты сил и средств производились для полного и частичного разрушения. Необходимые запасы минно-подрывных средств создавались для полного разрушения дорог в полосе 60—100 километров от границы, и располагались они вблизи охраняемых объектов».[105]
Подготовка снайперов – после Первой мировой войны она стала крайне актуальной – без оптических прицелов была невозможной, но в СССР налаженного производства оптических прицелов не существовало. Отдельные малые партии кустарным образом изготавливали умельцы, однако такие приборы далеко не всегда могли удовлетворить потребности постоянно наращивавшей обороты военной машины. Эту брешь частично позволило закрыть советско-германское военное сотрудничество, которое в середине 1920-х гг. было взаимовыгодным. Оно способствовало получению передовых немецких технологий, оказавших существенное влияние на развитие производства специальной техники и вооружений в СССР.
Первые предприятия по производству качественной оптики появились в нашей стране после подписания в апреле 1926 г. Договора о дружбе и нейтралитете между Германией и СССР. В 1927 г. начались испытания трехлинейной винтовки Мосина, оснащенной оптическим прицелом Д-III, который являлся копией немецкого прицела, изготавливаемого известной оптической фирмой «Цейс». С 1928 г. началось оснащение снайперским оружием спецподразделений ОГПУ и РККА.
Сотрудничество с официальными властями Веймарской республики не мешало руководству ВКП (б) по линии ИККИ и РУ РККА осуществлять военную подготовку функционеров германской компартии и других коммунистических партий и союзов. В числе важнейших направлений работы специальных военно- конспиративных комиссий Коминтерна стала подготовка коммунистических партий Запада к оказанию помощи СССР в случае нападения на него. Особые кадры Коминтерна вступали в действие по специальному плану только после объявления войны СССР или ее фактического начала. Эта работа осуществлялась параллельно с Разведывательным управлением РККА. Разведупр РККА занимался подготовкой глубоко законспирированных диверсионных групп, члены которых не имели связи с компартиями.
