Мельницу ли на канаве,Мощь ли глыб или древний храм —Все, что ты дала мне въяве,Я в стихах тебе отдам.Не во мне ли беспрестанноСон кипит твоих запруд?Покупателем я стану,Если Иору продадут.Нескончаемые вздохи,Липой шелестит луна,Удальцом в обновке-чохеВсплыл рассвет с ночного дна.Спотыкнулся о ГомбориМесяц, молоко разлив…С ивами пою на Иоре,Сам одна из этих ив.
300—302. ТИФЛИССКИЕ РАССВЕТЫ
1Здесь каждый — сазандари, каждыйВлачит здесь родословной груз.Надрезан, сердцевиной влажнойСверкает вкрадчиво арбуз.Как жар, горят ковры балконов,Но фрукты блещут горячей,И реет в мареве вдоль склоновФазан, сварившийся в ключе.Сады исходят песнью зыбкой,Гробницами гудит земля,Окрест мтацминдскою улыбкойЦветут сожженные поля.Без счета золото рассеяв,Кура теснин взрывает мглу,И город высится халдеев,Взваливши на спину скалу.2Когда рассвет, рассеяв мрак,Освободил от тьмы Метехи,В Куре означился рыбакИ в небе день расставил вехи.Еще виднелся серп луныИ звездный след. О Кашуэти,Разбившись насмерть на рассвете,Звук тари плакал у стены.Но спала роза Цинандали,Спал Григол. Песня без концаЛилась, хоть песне не внималиРодные в прошлом ей сердца.Ее не слышал ни Кабахи,Ни Мтквари, ни балкон с резьбой:Она с плотов метнулась в страхеОбратно, к сени гробовой.Но песнь любви лишь остов звукаТеперь была, была скелет,И только у тариста мукойСжималось сердце ей в ответ.Все хлопавшие ей ладониИстлели. Лишь дрозды теперьВнимали ей, и на балконеНигде не распахнулась дверь.
